Треугольник

Глава 1

Эта история начинается в 2008 году. Питер тогда был жутко изменчив для того, кто на него смотрел.

Для кого-то он нес надежду на прекрасное свободное будущее в виде яркой молодежи, свободных лозунгов, абсолютного хаоса в пестрящей наружной рекламе, который, впрочем символизировал свободу. Свободу делать говно. Но все же...

Но для кого-то Питер был чем-то совершенно иным. Чем-то ужасным, грязным и опасным. Городом, где ты пропадаешь, теряясь и смешиваясь с бесчисленным количеством бедных душ, заблудших в него в погоне за хоть какой-то жизнью.

Узбек, кушавший на завтрак бич-пакетик, подметающий грязь рядом с депутатским Ролл-Ройсом - это Питер.

И именно с такой грязи начинается эта история.

"Болты" - так грубо местные, и не только они, называют район станции метро Балтийская. Улица Шкапина, распологающаяся недалеко от самих болтов, сейчас выглядит вполне себе приятно. Сейчас это несколько элитных жилых комплексов почти что в самом центре города, рядом с каналом. Вычурные пафосные фасады домов с претензией на классику. Дорогущие машины от Ламбы до Феррарри - сейчас сюда можно приходить, чтобы мотивироваться на зарабатываение денег.

Но так было не всегда.

В 2008 году "болты" были тем самым классическим промышленным питерским районом в черте города. Тут располагались фабрики, производственные помещения и склады. Причем большая часть из этого уже не работала - это все было наследие совка и империи, которое отстояло тут уже сотни лет, впитывая в себя тысячи историй человеческих судеб.

Красный столетний кирпич каждый отшампованный и гигансткие вентиляционные трубы потрепанные вечностью могут так сильно разно выглядеть в зависимости от того, сколько у тебя денег в кармане. Лофт или разруха.

Глава 2

В те годы мем-культура как явление еще не было так развито и поэтому не существовало некоего забавного стереотипа о том, что Питер - это расчлененка. И это лишь добавляло ужаса, который охватывал молодого Алексуполномоченного вместе с патрульными из постовой службы, которые совершенно случайно и неожиданно нашли изувеченное тело молодого парня на задворках района "Треугольник". Это такое пересечение наскольких полуразрушенных старейших промышленных зданий, образующее треугольник.

И кто знает, когда бы кто-то вообще увидел это тело, если бы не обычный наркоман, которого словили в метро, а сейчас он, в попытке хоть как-то съехать и не сдавать своего барыгу, привел Алекса и ментов именно на Треугольник. Так делали многие наркоманы. Но теперь вдобавок ко всему, этот бедолага навешал на ментов висяк. Потому что что это за труп и кто имеет отношение - будет раскрыто с минимальным шансом. Ментам это радости не добавляет.

Оно лежало аккуратно, словно специально уложенное, поправленное. Как будто-бы с уважением оставленное тут, в кустах между двуми цехами.

Голое.

Менты не были довольны находкой, потому что понимали - теперь до конца дня они будут возится с этим телом. В дежурке им придется заполнять протоколы. А позже выслушивать от начальства о том, что этот висяк не нужен никому.

Наркоман, который их сюда не по своей воле привел, пытался оправдаться, потому что был дико испуган: вдруг на него сейчас и повесят?!

И только молодой неопытный Алекс стоял в изумлении. Ни то радости от первой серьезной находки, ни то ужаса возможностей человеческих.

Он рассматривал тело с таким вниманием, словно, казалось, он уже пытается осознать зверство. Но он всматривался в детали, которые его пугали и изумляли одновременно.

У уже посиневшего мирно лежащего тела не было кистей рук, стоп и головы. Места отрезов выглядели аккуратно. И это почему-то вызывало леденящий ужас внутри Алекса. Как будто бы, казалось, тот, кто это сделал, был абсолютно спокоен и даже хладнокровен. И как будто бы у жертвы не было ни малейшего шанса. Судьба его была предрешена.

Это однозначно не было классической "бытовухой", где один собутыльник убивает другого и выкидывает на помойку. Что-то подсказывало, что в теле не будет найдено ни наркотиков ни даже алкоголя. Судя по оставшемуся телу, это парень лет 25-30, в хорошей физической форме, с рельефными мышцами. Был...

И больше всего во всей это картине выделялся член. Точнее то, что от него осталось. Знаешь, когда петарда взрывается в руке? Вот это было похоже именно на что-то такое. Зачем и почему? Может собаки отгрызли пока тело тут лежало? Сколько вообще оно тут уже лежит? Судя по трупной вони, точно не первый день.

Что произошло с ним? Как его звали? Почему с ним это произошло? А была ли возможность избежать такого исхода? Любой опытный мент и глазом бы не моргнул. Слишком уже банально это выглядело. Но только не для молодого специалиста. Деталей было слишком много. И в то же время смущало их отсутствие. Тело было в идеальной физической форме. На нем даже до сих пор блестело масло... которым его намазали? Это массажное масло?

И ни одной царапинки. Ни следов насилия визуально - ничего. И это только нагоняло жути. Но одно было очевидно даже такому неопытному, как Алекс - где-то либо появятся новые трупы без рук и ног, либо... они уже лежат. Остается их просто найти

Глава 3

Мне тогда было 20 лет. Я попал в Питер почти что автоматом годом ранее, потому что поступил в Архитектурно-строительный университет. Не то, что бы я хотел стать строительным инженером, но, как это часто бывает в таких ситуациях, я и не особо осознанно выбирал.

Когда-то перспектива большого мегаполиса манила меня и сулила большие деньги, большие возможности. Казалось, что это лишь одна точка на пути к какой-то сказочной жизни. Какой именно жизни? Я не знаю сейчас, не знал и тогда. Скорее это были навязанные иллюзии. Но они были доминирующими во мне.

Отучившись неполный год в универе я так и не смог себя найти в этом и убеждать себя продолжать не было никаких ни сил ни желания. Я отчислился. И тем самым попал в немилость своих родных, которые были моей финансовой опорой. Друзья и знакомые все остались в прошлой жизни в прошлой стране, в моем родном городе.

Так, одномоментно я, казалось, обнулился и вступил в новый этап свой жизни. Жизни, которая состояла из полной свододы. Сводобы от зависимости родных и близких. Свободы от мнений окружающих. Казалось, я смог преодолеть один из самых сложных барьеров жизни. Смог выпасть из гнезда, из которого многие так и не выпадают за всю жизнь. Я смог порвать невидимый поводок социального воздействия.

Свобода.

Надо сказать, что ловил я эту эйфорию, будучи полностью материально обеспеченным. Родные присылали мне столько денег, что хватало на вполне себе веселую жизнь студента. Большой город и финансовая обеспеченность, которая тебе ничего стоит и дается без усилий способны очень сильно исказить твое восприятие мира. И именно обретение настоящей свободы... возвращает тебя в реальный мир.

Выходить из матрицы всегда тяжело.

Своим отчислением я конечно же испортил жизнь родных. Они, очевидно, вкладывали в меня своих страхи, желания и какие-то нереализованные амбиции. Планам, которые они строили, впрочем, уже было было не суждено исполнится.

Свободу не дают, свободу берут. И, кажется, обретение настоящей жизни всегда проходит через боль, слезы и... депрессию от осознания ничтожности всего, что было наступления блага в твоей жизни. И блага ли вообще.

Вместе со слезами родителей, которые я слышал в своем Nokia 6288, который был топовым телефоном в 2008 году, я не мог понять свои ощущения. Каждый новый всхлип моей матери, я словно подвергался проверке на устойчивость своего решения. И это было тяжело. Настолько, что за день я мог десятки раз передумать о том, что творю.

И конечно же такие эмоциональные скачки способны повергнуть в глубочайшую депрессию...

"Депрессия - это когда на какой-то вопрос отрицательных ответов у тебя в голове больше, чем положительных" - как-то сказал мой друг. Вот такая простая трактовка такого тяжелейшего состояния.

Но любую депрессию можно, как минимум, какое-то время зажевывать: наркотиками, отношениями, сексом, материальными пустышками вроде шоппинга. В конце концов грустить лучше в БМВ, чем в травмае.

И тогда... моя свобода предполагала и то, что родители перестают присылать мне деньги. И вот именно эти элементы полной и настоящей независимости как бы... заставляют задуматься о правильности твоего выбора жизненного пути. Быть может лучше все же оставаться родительской соской и жить в комфорте? За что я вообще сражаюсь то?

Весь мой мир рухнул, все, что я строил, было теперь не нужно, поддержки хоть от кого-либо не было, включая даже родную мать. А в кармане у меня было около 9 тысяч рублей. На то время это было около 350 долларов. На завтра точно есть, что покушать.

Глава 4

Это было лето. Довольно приятное питерское лето. Тогда я жил на "Ваське" в общаге от универа. Честно говоря, не помню ощущение времени, но казалось, что неделями единственным моим занятием было пожрать рис, который, я воровал у соседа, поспать на скрипучей блядской общажной кровати и прогуляться до залива, который был в 15 минутах ходьбы.

Каждый, кто жаждет настоящей свободы, вряд ли осознает, что ты получишь и ответственность. И как бы банально это ни казалось, но мало кто по-настоящему осознает, что это значит.

Неделями я ходил овощем не только потому, что чувствовал какой-то груз проблем. А потому... что не знал, что мне делать теперь. Когда ты всю жизнь исполняешь чью-то волю: родителей, пацанов с района, государства - чью-угодно, ты привыкаешь к deus ex машине. Даже в самой всратой ситуации кто-то тебе поможет и даже в самой безвыходной ловушке, за тебя примут решение.

И вот когда ты обретаешь заветную свободу, то оказывается, что принимать все решения... я имею ввиду действительно ВСЕ - это тяжело. Настолько тяжело, что просто конфузит тебя и ты вообще ничего не можешь сделать. И когда тебя спрашивают "кем ты хочешь стать?", ты абсолютно не знаешь, что ответить. Возможно и потому, что вопрос не корректен, но тогда ты этого еще не понимаешь. Не понимал и тогда я. И я жрал рис, который воровал у соседа, спал на блядской скрипучей общажной кровати и гулял до залива, который был в 15 минутах ходьбы.

Пришло время.

Словно по готовности я получал новый уровень.

Поскольку я отчислился, срок жизни в этой общаге подходил к концу. Я не придавал этому значения до того дня, когда в дверь ни постучался комендант и абсолютно ровным, монотонным и безжизненным голосом ни сказал мне собирать вещи и уходить. И... это было не китайское предупреждение или уведомление, а он, сказав это, продолжал стоять в дверях ожидая, когда я выйду с вещами.

В тот момент мой день сурка прервался. И прервался для того, чтобы показать мне по-настоящему реальную реальность.

Я собрал один рюкзак с самым необходимым, оставив большинство вещей там, потому что я не понимал... куда, что, как. Даже компьютер, который я так любил, потому что любил позависать в ГТА. Игры часто позволяют отказаться от свободы и все же вернуться в сладкий мир грез и безответственности.

Хорошая качественная дверь с гидравлическим амортизатором не хлопает. Закрывается настолько плавно, что щелчек дверного замка еле слышен. Но безмолвное закрытие двери общаги за моей спиной в тот день я, наверное, буду помнить всегда. Я стоял и смотрел на все тот же мегаполис, на все тот же Питер. На все тех же людей. На все те же улицы. Но... краски изменились. Жанр поменялся. Буквально за месяц моя жизнь превратилась из молодежной веселой комедии в драматичный триллер, у которого не было даже сюжета.

Только тогда я осознал - я свободен. Но воздух полной грудью почему-то вдыхать не хотелось. Отматывая время назад, я не знаю, повторил ли бы все то же самое. В момент выхода за пределы комфорта самая простая дорожка - это вернуться в зону комфорта. Легко читать "выйди из зоны комфорта" в говно-бизнес-литературе и так тяжело это по-настоящему сделать.

Неуверенно я ступил на одну ступеньку...другую... и пошел. Куда? Просто вперед по улице. Я даже не понимал, куда мне идти. В смысле - реально, куда? Только через несколько минут шока до меня дошло, что мне негде ночевать. Меня не существовало ни в моменте ни в будущем. Все, что у меня было - разрушенное прошлое, которе сейчас не имело вообще никакой силы.

Что может 18 летний до этого домашний пацан в этот момент? Цепляться хотя бы за что-то знакомое. И я зацепился - я пошел на ночь в компьютерный клуб "Аврора". Это было единственное понятное мне место, которое к тому же было недалеко от общаги. Я словно ребенок боялся уходить от нее далеко, хоть и понимал, что это уже закрытая для меня часть жизни. Но, видимо, надо было время. Хоть чуть чуть времени. Хоть передышаться.

Игры игры игры - я пытался уйти в мир иллюзий, но в состоянии не просто депрессии, но шока, это получается плохо. На удивление, я всегда отличался стойкостью. Шок и депрессия должны будут уйти. Рано или поздно, но что-то же поменяется... верно? Не знаю, почему, но даже тогда я верил в лучшие времена. Я просто отказывался принимать какие-то плохие концовки.

Тело надо тренировать, разум прокачивать, а стойкость и мотивацию надо подпитывать чем угодно. Для меня этой подпиткой всегда были ответы. Ответы на мои вопросы. И тогда в ту ночь в компьютерном клубе на "Ваське" я после долгой игры в контер-страйк... пошел в интернет, чтобы... понять, что я хочу спросить. Потому что свобода и полная независимость лишает тебя и даже вопросов. И вот именно это самое тяжелое. Это то, что нельзя получить из вне не поломав независимость. Только ты сам можешь и должен сформулировать свой вопрос. Вопрос предложенный тебе из вне - уже пытается поставить тебя на ложный путь. А может и не ложный. Но это не твой путь.

За пару часов в интернете я успел начать читать Кастанеду. Не уверен, что именно он был нужен мне тогда, но именно его книга "Путешествие в Икстлан" была доступна на компьютере, который мне попался. Я видел и принимал в этом некий знак. Значит надо читать ее.

Надо читать, но я вообще ничего не понял. Точнее только лишь отдельные фразы и сочетания "бла бла бла...Путь Воина... бла бла бла". И тогда в самое страшное и ужасное, как мне казалось время, это было то самое необходимое. Почему то этого мне хватало того, что бы хоть чуть чуть зарядиться мотивацией встать из кресла этого компьютерного клуба в 8 утра, когда заканчивается ночной пакет, и все же продолжить жить. Как? Пока не знаю. Но была какая-то капелька веры, что узнаю позже...

Глава 5

Под милую бразильскую касабониту грубый ботинок наступил на карниз раздвигающихся дверей магазина. Это большой гипермаркет, где есть все.  Мужчина вошел в гипермаркет. Он идет и закупается всем подряд. Проходя мимо рядом со стройматериалами, он спотыкается о смазливого работника зала, который просит его помочь, пока сматывает воедино пучок из проводов.

"Молодой человек! Не поможете, пожалуйста? Подайте скотч серебристый вот лежит" - и он указал на моток скотча недалеко на стойке, до которой он не может сам дотянуться.

Взгляд незнакомца сначала падает на татуировку в виде треугольника на шее этого работника, затем на его волосы собранные в пучок аля "мусорный пакет", а затем и на этот самый скотч... а затем он медленно меняет направление своего движения и с трудом закатывает тележку в этот ряд, который заполнен веревками разных видов и вариаций. Эти магазинные тележки так тяжело поворачивать резко.

Он спокойно подает скотч работнику и сам вместе со своей тележкой медленно, как будто неуверенно, заезжает в этот ряд. Кто этот незнакомец? Никто. Просто какой-то мужчина в черных кожаных ботинках. Летом. Было в этом что-то странное.

И даже не просто странное. Магическое или скорее мистическое. Он очень медленно прогуливается по этому ряду строительных материалов, перекатывая свою тележку, которая громыхает при каждом соприкосновении с плиточным швом на полу. И, кажется, что выбирает что-то. Вот он тянется рукой к мотку веревки на стеллаже. И... перед самым касанием на мгновение замирает...? А затем аккуратно и даже нежно проводит пальцами по волокнам этой джутовой грубой веревки.

"Скотч лучше!" - прервал этот, казалось, интимный момент тот самый проходящий мимо работник, которому мужчина чуть подсобил. Мужчина одернулся. Так весело и задорно этот работник вторгся в интимное пространство мужчины... Чем явно вызвал... какие-то эмоции у него. Которые, впрочем, были непонятны. Он был насколько хладнокровен. Как будто-бы по рукам и стойке мужчины можно было сделать все нужные выводы. Лицо его все еще было недоступно.

Этот парень с татуировкой на шее... успел пофлиртовать, пока проходил мимо? Или как стоило мужчине воспринимать улыбку, которую он видел на лице этого паренька, несущего связку проводов перемотанных скотчем?

Массивные ботинки незнакомца направленные вслед уходящему пареньку, повернулись в сторону стеллажа в веревками...

Глава 6

Ночной туманный Питер завораживает. Отсутствие дождя и мокрого отражающего все подряд асфальта же выглядит скорее чем-то неестественным. Состояние постоянной меланхолии, загадочности и, вместе с тем, умиротворенности - именно это ощущается как естественный город. Как будто огромный и могущественный организм, но организм, который просто ждет...

Мягенькие плавные развигающихся двери. Это все тот же гипермаркет

-- Давай, пока пока - закидывая вслед себе, выходит из гипермаркета парень, хлопая по луже прямо перед дверьми после окончания рабочей смены. Он заканчивает в 22:00. В большинстве мест планеты в этом время была бы уже привычная ночь, но не тут. Белые ночи рисуют уникальную картинку, которую сложно найти где-либо еще. Сумерки, напоминающие сцену из Бегущего по лезвию.

Это тот самый смазливый парень из отдела со скотчом, проводами и веревками. Но только он уже немного в другом вайбе, настроении и, конечно же, одежде. Не утруждая себя даже попыткой отойти от общего входа, он вставляет в рот заранее подготовленный L&M и похлопывает себя по всем карманам, выискивая, куда он закинул свой желтый дешманский китайский Cricket.

Но ни в одном их карманов его не оказалось... Парень на секунду успел разозлиться и подумал даже было вернуться в гипермаркет к кому-нибудь из коллег, но случайно бросил взгляд на гигантскую парковку и явно что-то заприметил...

Он замер и не стал заходить назад в гипермаркет, а напротив - медленно стал двигаться в сторону чего-то, что он заметил на парковке.

Все те же массивные черные ботинки, которые мы уже видели как раз внутри. Это он. Стоя, облокотившись на машину, медленно и спокойной протягивает зажигалку zippo с большим черным кружочком выграверованным прямо по центру зажигалки

-- О, ты тоже любишь геометрию? Смотри у меня - парень оттянул куртку и указал на шею, где у него красовалась татуировка в виде треугольника - Равносторонний треугольник. Такой же гармоничный, как все в этом мире! -- Он начинает вести намного веселее, даже фривольнее. Очевидно, незнакомец ему симпатичен, но он до сих пор не проронил ни слова.

И так же ничего не говоря, он садится в машину, а паренек, покуривая сигарету кидает свой взгляд на источник щелчка. Это щелкнул запиратель двери машины незнакомца.

-- Нива блять? - ехидно и с насмешкой прокомментировал парень машину незнакомца

Дверь открыта и прямым текстом приглашала паренька сесть.

Он заулыбался и манерно побрел, желая откликнуться на приглашение

-- Стильная тачка - захлопнув пассажирскую дверь, произнес парень, не скрывая восторга от происходящего. Но в гробовой тишине незнакомца он явно прочитал четкое недовольство курением в его машине -- Окей окей, не курю... Может быть тогда что-нибудь другое может занять мой рот..? - съязвил довольно смело и неаккуратно он и повернулся в сторону своего нового спутника...

И колеса медленно покатились по мокрому почти зеркальному асфальту, оставляя после себя легкие брызги. Машина тронулась в сторону выезда с этой гигантской пустой ночной парковки на окраине проспекта Большевиков

Глава 7

Щелчок фотоаппарата

-- Голова не обнаружена. Что сегодня делаешь после работы? - судмедэксперт, фоткающий трупы уже настолько привык к сценам смертей, что его не смущает даже рачленненое тело, которых он перевидал уже, кажется, очень много 

Алекс уже тут. Все так же, словно, обреченно, но крайне сфокусированно и внимательно он стоял и осматривал тело со стороны покачивая головой то в одну, то в другую сторону, словно выцепливая и высматривая какие-то отдельные детали.

-- Ровно такая же стилистика, следы, и все все все - из-за спины Алекса к сцене с трупом подошел Макс - коллега Алекса.

-- Да, по всей видимости наш дружок не собирается останавливаться - ответил Алекс

Макс был не похожим на Алекса работником прокуратуры. Они отучились в одной академии вместе, но были чуть ли ни врагами и постоянным соревнователями по части работы. Между ними всегда происходила борьба еще со времен первого знакомства. Однако их точно объединяло, как минимум одно - они оба были профессионалами и безумно амбициозными профессионалами. А вся их борьба, впрочем. была скорее позитивным конструктивным развлечением.

-- Кто нашел? спросил Макс - да опять нарик не туда забрел в поисках своей ебучей закладки - ответил проходящий мимо криминалист.

-- Куда смотришь? - спросил Макс теперь уже у Алекса, видя, что тот изучает пристально труп

Но Алекс ничего не отвечая, фокусировался и всматривался в место разрезанной шеи трупа. Линия, по которой голова была отрезана, проходила как раз через шрам, обрывая ее

-- Скиньте мне потом отдельно фотки все. И этот шрам тоже - произнес вдумчиво Алекс, словно ощущал, что в этом может быть какая-то зацепка

-- Ну хотя бы мы точно знаем, что он из тех же - сказал один из криминалистов, передвигая тело

-- В смысле? - Спросил у него Макс, а вместе с ним и Алекс не понимал, о чем речь

-- Пидор - сказал четко и пренебрежительно криминалист, не отводя взгляда от трупа - такой же пидор, как и тот на "болтах"

Макс хотел было спросить, как тот понял, но не понимал как и казалось он без слов донес до криминалиста мысль

-- Варианта два: либо их обоих жестко набутыливали перед смертью, либо они просто делали это сами постоянно, потому что у них не анальные отверстия, а дупла блять. И дупла без травм по большому счету. То есть насильно вроде как никто в них не входил. Короче говоря, они обычные пидоры. И видимо, это одна из причин, по которой с ними произошло то, что произошло. "Пидоры в опасности" - подвел финальную черту криминалист, чуть ли ни усмехаясь, кидая черный пакет на труп и скидывая свои перчатки, словно завершая свою работу победоносным выводом. В достоверности которого, как казалось, никто из присутствующих не сомневался.

Макс и Алекс переглянулись, удивляясь ни столько выводам, которые он сделал, но грубости и простодушию криминалиста.

Глава 8

-- А между тем, заканчивается наша практика и теперь мы полноценные Алекса - тра-та-та - подымает стопку Макс и призывает сделать то же самое сидящего рядом угрюмого Алекса -- давай епта, как положено. Или ты не мент? - призывает он Алекса выпить с ним с каком-то слегка шумноватом баре

-- Слушай, че нам с этим говном то делать? Я, честно говоря не уверен, что начальство нас похвалит или тем более, что как-то наградит, если мы раскрутим дело. Не уверен, что мир становится хуже с уменьшением количества этого отребья - произнес Макс, как будто бы и не задавая вопрос, а скорее пытаясь для себя решить эту дилему -- Думаю, что это дело можно даже подрастянуть: чем меньше пидорасов... тем меньше пидорасов - смеяясь завершил он, а после этого выпил граненый стакан водки, как делают традиционно менты во время знаковых событий.

Алекс лишь удивленным и задумчивым вглядом посмотрел на Макса и тоже хлопнул свой стакан водки

Ставя стакан и занюхивая как можно больше воздуха в себя, Алекс увидел, как на него из другого конца бара как бы ненароком смотрит девушка с русыми волосами. Это как будто бы заставило Алекса выглядеть еще более брутально настолько, что после целого стакана водки и без закуски он даже не пАлексхнулся.

-- Ладно, для меня хватит. Сами тут разбирайтесь - сказал он, пока алкоголь не начал действовать на его организм, и хотело был двинуться в сторону выхода, но еще раз кинув взгляд в сторону девушки, словил ее легкую улыбку и... замер.

Казалось, что не прошло и 15 минут, как миниатюрная женская ручка резко облакотилась на грязное исписанное помадой зеркало. И получилось это настолько резко, что ту ли заставило зеркало треснуть.

Он грубо поставил ее раком и, входил в нее просто задернув черную, слегка поблескивающую юбку

-- Блять, полегче... аа, ааахх - сквозь стоны девушка призывала Алекса, похожего на зверя, смягчиться и вести себя чуть более сдержанно. Хотя девушке конечно же нравилось происходящее. Именно за этим она пришла в бар

-- Да....даа...дааа - доносилось изо рта девушки. Она хотела бы кричать, но произносила это, стиснув зубы, чтобы никто их не услышал, пока они дико трахались в кабинке для инвалидов, куда провалились.

Вряд ли эту кабинку часто посещали по назначению. Сказать откровенно, в клубе не много инвалидов было с момента открытия это бара за все неполные 17 лет. Наверное это понимали все и использовали эту кабинку как место, где можно делать что угодно и как угодно. Поэтому эта кабинка выглядела ужасно грязно, засранно и убого. Стенки были исписаны обычными ругательствами вида "я ебал катю", унитаз казалось вообще никогда смывал, потому что слив и не работал, а держателе для бумаги никогда никакой бумаги и не было.

Слегка приспущенные штаны Алекса - это все, что ему надо было, чтобы трахать эту красотку даже в таком злачном месте. Казалось, что вся тя тишина, которая ему пресуща во время работы и обычной жизни, коллекционирует агрессию, злость, драйв, самцовость и выходит прямо сейчас в эту женщину.

Он хватал ее грубо за грудь, формы которой читались отлично даже сквозь блузку, которая покрывала ее. Он обхватывал ее за талию, стремясь насадить эту миловидную девушку как можно глубже. При каждом звучном ее вздохе или стоне он переключался на ее лицо и мог даже дать легкую пощечину. Выглядело будто бы ей все происходящее по-прежнему нравилось, хоть и временами, словно переключая, смущало.

Впрочем, Алексу было все равно на ее реакцию. Его волновало лишь как можно быстрее и проще кончить в нее. Эстетика происходящего мало заботила Алекса. Руками в процессе он облакачивался на стены, которые, казалось, были испачканы чем-то странным. Разумеется, первая мысль, которая может придти - это самое настоящее дерьмо.

При этом брезгливости как будто не существовало в этот момент. Либо Алексу было просто все равно, либо алкоголь уже настолько начал обвалакивать его тело и разум, что все отошло на второй план кроме желания кончить.

Девушка получала свое заветное удовльствие от проникновение в нее большого члена Алекса и пыталась просто выключиться из момента. Но каждый раз, как только она хоть чуть чуть приоткрывала глаза и замечала ужас обстановки, в которой ее имели, возбуждение хоть на чуть чуть но падало. Все же в ней было куда меньше алкоголя, чем в Алексе.

В какой-то момент русоволосая красавица глубоко застонала, и Алекс рефлекторно положил ей на рот свою руку. Руку, которая только что трогала стену этого застранного туалета. Девушка открыла глаза, а в следующее мгновение Алекс то ли в порыве страсти то ли в желании унизить девушку, начал пытаться открыть ей рот и засовывать внутрь пальцы.

Сперва девушка хотела подыграть, но, почувствовав странный вкус, сразу же опротивилась и одернулась

-- Блять, ты че охуел?? Фу блять - истерично начала вопить она

Казалось, что возбуждение для нее улетучевается. Ей стало противно все происходящее.

-- У тебя, что и член не стоит? - успела в этот момент она заметить и что-то неладное там внизу? Как будто бы член Алекса был таким огромным, что казалось, он мог скрыть не совсем надежную эрекцию. Что она только что и заметила. 

Но все это смутило Алекса лишь на пару секунд. Член действительно почти что не стоял. По всей видимости алкоголя было все же многовато. Но для него было все равно. После пары секунд замешательств он не отводя взглядя от глаз русой девушки, грубо схватил ее и приподнял со сливного бачка, на котором она сидела. А затем просто развернул и грубо нагнул раком, принудительно и как в приказном тоне, поставив обе ее руки на бачок, а сам задрал ей сзади юбку, которая постоянно слетает вниз и мешает доступу к ее киске или попке.

-- Нет, хватит! Пиздец, как это мерзко! - произнесла девушка и хотела развернуться, полностью останавливая происходящее

Но Алекс уже горел только одним. Он словно был все так же хладнокровен и спокоен, но неприклонен в своем желании кончить в эту женщину. На попытку вырваться он еще жестче схватил ее и чуть ли ни навалился всем телом. Как только она попыталась закричать, он все той же грязной и вонючей рукой заткнул ей рот. И сделал это так грубо, что явно не задумывался о том, что у нее на лице останутся синяки.

Никто и ничто не могло помешать Алексу завершить начатое. Девушка довольно быстро поняла происходящее и осознала, что особого шанса что-либо изменить у нее нет. Это как будто бы не было изнасилованием, но...

Алекс просто напихал ей так грубо и глубоко как мог под стоны, которые переходили местами в вопли девушки. И в какой-то момент он кончил. Он не проронил ни звука, ни слова. На его лице не дернулась ни одна мышца. Понять о том, что он кончил можно был лишь по тому, что он остановился.

Девушка вхлипнула. Она уже плакала. Сопротивляться уже не было никаких сил. Страх, ужас, унижение, слабость охватили ее.

Так в полной гробовой тишине этого убого и зловонного туалета для инвалидов, которая нарушалась редкими всхлипами девушки, они простояли около минуты. Девушка была настолько испугана, что пыталась сама же задушить свои всхлипы, потому что боялась того, что может произойти дальше.

-- Не бойся. Все нормально. Я мент - сказал Алекс, дождавшись когда ритм восстановится и его речь будет максимально ровной. Словно ему было важно не показывать физическую слабость. Однако он уже был настолько пьян, что слова начинали сливаться.

Он вышел из девушки, натянул штаны прямо поверх и, не останавливаясь ни на секунду, отпер дверь и вышел из туалета.

Казалось, пространство стало чуть свободнее и девушка разрыдалась...

Глава 9

Питер удивительно красивый город в любое время года. Величественные и помпезные столетные постройки с имперским размахом, доходные дома важных личностей прошлого. Такая дикая смесь европейского флера и суровой России.

Однако все это не имеет никакого смысла, когда я гулял по всем этим улочкам, вдоль тех самых домов старого фонда с полуразрушенными фасадами прямо в центре города. Все так же безцельно бродя, я все еще не понимал, кто я, что я, куда я. Это были известные "белые ночи" - период года, когда в Питере ночью до конца не темнело, а наступали сумерки. Вместе с пасмурной погодой это уникальное состояние и атмосфера.

Тогда я еще не знал города, но почему то интуитивно просто придерживался центральных районов. Не знаю, почему. наверное, потому что красота и величия города давали то ли иллюзию близкой успешности, то ли чувство ложной безопасности. Не знаю. Но так я брел вдоль каналов. В районе садовой есть такое уникальное место пересечения нескольких каналов. Даже в состоянии депрессии они выглядели очень красиво и умиротворяюще.

Вдоль этих каналов я добрел до какого-то удивительно гигантского и эпичного православного храма. Наверное, это какой-то известный храм, но тогда я не знал его названия. Не знаю, честно говоря, и сейчас.

Я не религиозен, но сама красота архитектуры поражала. К тому же в таком состоянии разбитости и уязвимости, в котором я был, человек падок на что угодно. Любой знак  или символичность могут воприниматься за спасительную дверь в искомый путь.

Повтыкав в красоту храма подсвеченного умело прожекторами, которые в ночи создавали ареол светлого лучика, я понял, что мне все же надо куда-то двинуть. Я не спал до этого всю ночь, потому что не было ночлега. И сейчас казалось, надо найти хоть картонку, на которой можно упасть.

На территории храма я увидел большой парк с деревьями и скамейками. Казалось, это был тот самый знак. Я понял, что здесь меня вряд ли станет кто-то трогать и даже менты вряд ли будут ходить здесь в поисках людей вроде меня, у которых есть проблемы с документами. А у меня уже тогда были - с отчислением из универа и выселением из общаги прекращала действовать и моя регистрация. Фактически, я был нелегалом. И проверять, что со мной могут сделать менты в случае, если поймают - я не хотел.

В парке никого не было, и я выбрав самую неприметную скамейку находящуюся под кроной нескольих массивных деревьев, сбросил с себя рюкзак, в котором была вся моя тогдашняя жизнь, а сам сел рядом.

Так я просидел наверное час или около того. Из-за больших крон деревьев белые ночи не особо помогали - было темновато. Но эта темнота казалась мне приятной, потому что как будто бы меня никто не заметит. Не заметит моего положения, не заметит моей бездомности и разбитости. Безопасная комфортная темнота, в которой можно спрятаться. Я пытался как-то устроится, чтобы заснуть, но даже не смотря на дичайшее желание уснуть, я не мог расслабиться на этой грубой и жесткой скамейке.

Прошел наверное еще один час. Смартфон уже давно сел, занять себя чем-либо у меня возможности не было. Сидеть и осознавать бренность своего бытия - единственное, что я мог делать. И хоть это было лето, это был Питер. Питерское лето - это такая очень условная условность. Становилось все холоднее, и я понимал, что к утру я вообще могу околеть.

Удивительно, что передо мной был весь город. Большой мегаполис. Место со сталетиями истории. Но я словно был в тюрьме. Меня интересовало лишь неудобство этой скамейки под моей задницей. А в попытке чуть чуть себя подбодрить или даже скорее... просто в попытке зацепиться за что-то, я рассматривал свои белоснежные кроссовки Reebok. Это были такие классные классические кроссовки абсолютно классической линейки, но... тогда я всматривался в каждый шовчик и наслаждался. Чем наслаждался?

Тогда в 2007 году еще не было такого культа вокруг кроссовок. Фешн индустрия еще не успела раскрутить свою хайп-машину. И для меня мои кроссовки не представляли чего-то сверхестественного. Никакого фетиша не было. Но каждый шовчик этих кроссовок был деталью, был частью всего продукта. Они стоили очень дорого на тот момент. Что-то около 500 долларов. Тогда это было безумно дорого для кроссовок. И вот тогда в ночи на скамейке будучи фактически бомжом, эти кроссовки символизировали для меня прошлую "успешную", безопасную и беззаботную жизнь.

Так прошло наверное еще час или около того. Я уже был в состоянии полудрема, хоть и не мог уснуть из-за неудобства и надвигающегося холода. На часах было 3:47.

-- Эй красавица! - услышал я

Каким-то образом я не заметил, как на скамейку на противоположной стороне аллеи парка сел мужчина. Я не мог его толком рассмотреть, но по силуэту казалось, что он не особо крупный. Это давало мне некое чувство безопасности, потому что конечно в голове я всегда прокручивал самые ужасные сценарии и готовился защищаться.

-- Чего не отзываешься? Одна здесь? - услышал я опять

Я понял. По моему этот незнакомец был как минимум слегка пьян. Я сидел под кроной деревьев в сумерках, где меня было сложно рассмотреть. И скорей всего из-за моих длинных волос он принял меня за девушку. Волосы были не то, чтобы длинные, но примерно как каре что ли. Я всегда был не против поэкспериментировать с внешним видом. Например, поэтому же в ушах у меня были небольшие гвоздики-серьги еще со времен увлечения хип-хопом. Но волосы были почти до плеч не из-за хип-хопа конечно, а банально из-за того, что уже больше пары месяцев я боялся тратиться на все второстепенное, потому что источника заработка у меня не было. Как только я понял, что потенциально мне пиздец, я сразу же отключил все траты вроде "сходить к парикхмахеру".

-- Девушка! - услышал я еще раз. Он явно не хотел отставать. И почему то меня так задело, что увидел во мне девушку, что я чуть ли ни озлобленно ответил:

-- Я не девушка!

-- Что? - переспросил он с того конца аллеи

-- Блять, я не девушка! - ответил еще раз я. Мне казалось, что я достаточно груб, но наверное вживую спросоня было немного иначе

Ему явно было не чем заняться. Я увидел, как он встал и начал двигаться в мою сторону. Я был спокоен, потому что с одной стороны был слишком уставшим, чтобы думать о каких-то терках, а с другой стороны я видел, что этого незнакомца я все же одолею.

-- А, извини, я из дали не заметил... у тебя волосы длинные - сказал он, как только подошел настолько, чтобы рассмотреть меня

-- Все нормально - ответил ему я, чувствуя перегар и понимая бессмысленность вдаваться в какой-то диалог в бухим мужиком

-- У тебя че, еще и серьги? - спросил он откровенно презрительно. Я не стал ничего отвечать. В ушах еще из прошлой жизни у меня были простые гвозди. Хип-хоп...

-- А ты че здесь сидишь то? - спросил он, осматриваясь вокруг. Я опять ничего ему не ответил, потому что не особо и понимал, что я могу ответить

-- Тебе ночевать негде? - спросил он, как будто бы это скорее было утверждение, а не вопрос. Но я не не хотел с ним никак коммуницировать и просто старался абстрагироваться

-- Пойдем, у меня недалеко есть место, не доходя до верфей, где сможешь поспать - сказал он, разворачиваясь в сторону выхода из парка

Я не понял, стоит ли мне принимать всерьез, что он говорит.

-- Бери, бери, пойдем, не стесняйся, поспишь! - повторил он и указал на мой рюкзак. И я понял, что это мой шанс чуть-чуть выспаться.

Конечно же я сразу прокрутил в голове кучу сценариев, но ни один из них не смог меня остановить от возможности просто чуть чуть поспать. Да и, честно говоря, я был настолько разбит, что даже, если бы этот незнакомец был маньяком желающим вырезать почку, мне особо терять было нечего все равно. И я взял рюкзаз и пошел с ним из парка в сторону верфей.

Мы шли минут 15 по сумеречному Питеру и району верфей. Это такое место недалеко от залива. И тут в пасмурную погоду особо магическая атмфосфера. Такой Лондон времен Джека-потрошителя.

Хоть район и был в центре города на Садовой, но историческое наличие большого количество промышленных зданий не давало здесь поселиться обеспеченным ленинградцам. Напротив, тут было очень много построек казарменного типа, где когда-то держали кучу людей: будь то солдаты или заключенные. Что по мне один толк.

Жилые дома хоть и относились к старому фонду, но по своей планировке они явно предназначались гражданам низкого сословия, скажем так. В общем это был не самый благополучный район с кучей заброшенных домов. Причем, как правило, это не полностью заброшенные дома, а частично. Проходя мимо такой постройки, я замечал в одним окнах свет, хотя весь дом заколочен или просто без окон и дверей. Жуткая атмосфера. Я понимал, почему так: эти дома уже давно расселены, деньги попилены и вот просто какие-то бездомные или бедные путники нашли хоть какой-то ночлег и поселились в этих заброшках. Страшно было особознавать, что такое происходит в 21 веке прямо в центре такого "классного" города, как Питер. И еще стращнее было осознавать, что может происходить внутри этих заброшек, где нет ни правил, ни законов, ни цивилизации.

В одну из таких заброшек незнакомец меня и привел. Мы шли мимо многих, проходили разные улицы и подворотни и все дома и парадные, которые выглядели конечно не как парадные, казались мне абсолютно одинаковыми. Одинаково безжизненными и пустующими. Но незнакомец точно в них хорошо ориентировался и точно знал, куда он идет. И так он скрылся в парадной одного из заброшенных домов.

Причем он даже не зазывал и не ждал меня. Он просто сделал это молча. А я на секунду задумался. Я хоть и был очень уставшим, но словно инстинкты все же работали. Я не понимал, могу ли я ему доверять. Могу ли доверять этому месту, этому времени? Но ведь на самом деле он уже завел меня в абсолютно безжизненный район, где не было ни души. Мы уже были за границами безопасности. "Да похуй" - подумал я и шагнул в эту парадную вслед за ним.

Глава 10

Это был классический подъезд со ступеньками, который были заваленны бытовым мусором: пакетами, коробками, упаковкаим от чипсов. Одно радовало меня: беглым взглядом я не мог найти там никаких следов наркотиков и наркоманов. Не знаю, почему, но это было наверное самое важное для меня в тот момент. Но было темно в этоё сумеречной парадной - многого я мог просто не видеть. Но и хорошо.

Мы поднялись на несколько этажей вверх сквозь весь этот мусор на ступеньках, пока незнакомец не свернул в одинз многочисленных коридоров. Я не понимал планировки, которая усложнялась бесконечным хламом вокруг.

Вот он дошел до какой-то двери и повернулся в мою сторону, как бы вопрошая, иду ли я за ним. Я двигался в его сторону.

Он поняв, что все в порядке, плечом продовил дверь, потому что просто рукой она не особо открывалась и зашел внутрь. Я зашел за ним.

Сложно сказать, что это за планировка и что это вообще был за дом, потому что вместо полноценной квартиры за дверью была комната. Может быть это была малосемейка? Такое общежитие для семей? Возможно.

Окна комнаты выходили в колодец. Это была жутковая, но привычная картинка для Питерских домов. В самой комнате была лишь старая пустая советская стенка-комод и абсолютно изношенный и разрушенный рыжий диван, который, казалось, уже разлагается. На нем не было ни обивки, ни простыни - ничего. Просто тонкий слой какой-то ткани, под которой выпирали пружины.

Незнакомец стоял около того, что называлось "диваном" и словно призывал меня ложиться на него. И именно это я и хотел сделать. Не смотря на всю разруху вокруг и убогость этого дивана, мое состояние было близко к безрассудному. Глаза уже слипались, я ловил микролаги. Реальность уже немного сбивалась. Но... даже с учетом всего этого, я не мог лечь. Что-то смущало меня. Что-то словно было не так...

Незнакомец всем своим видом был спокоен и отстранен, как будто бы искренне пытаясь мне помочь. И по моему он и хотел помочь. Но...

Я увидел сбоку от дивана какую-то вещь. Это, кажется, была резинка для волос. Я узнал ее, потому что не могу узнать. Такая резинка была у моего соседа по общаге универа. Он был целевиком из глубинки. По будням подрабатывал в ресторане официантом, а по выходным в строительном магазине. Именно такую резинку ему подарил наш общий друг из Индии, потому что мы жили в международной общаге. Такой второй резинки в одном российском городе быть не могло.

Почему что я понял, что с местом что-то не так

-- Я пойду наверное к другу - сказал у я неуверенно незнакомцу. Он заметил мой взгляд на что-то и тоже заметил резинку

-- Ну смотри, могу одеяло принести или можем еще в одно место сходить. Сейчас подожди секунду - сказал он замешкавшись. Я хотел было просто взять и уйти, но не мог, потому что боялся казаться неловким. Или боялся просто показать, что что-то заметил. В общем я просто пытался мягко дать понять, что я ухожу, но он так безобидно, но настойчиво пытался пыть... удобным и комфортным...

Он мешкался и достал из кармана бумажку, которую протянул мне:

-- Вот тут адрес - на, сам дойдешь

И я не задумываясь протянул руку, чтобы взять бумажку. Я понял. Он почувствовал мой страх и он знал, что я насторожен. Но ему надо было ко мне приблизиться...

Забирая бумажку у него из рук, я почувствовал укол в палец. Я одернулся, но ничего не увидел. Незнакомец никак не реагировал. Словно ничего не произошло. Я понял, что пришло время уходить. И как можно скорее.

Я развернулся рукой толкнул дверь. Она не открывалась. Тупая дверь. Плечом я толкнул ее вперед и... как будто бы упал вместе с этой дверью. В глаза потемнело, а тело охватила слабость

-- Тише тише - услышал я и почувствовал уже онемевшим телом, как незнакомец меня подхватывает

Словно из последних сил я тянулся прочь из этой квартиры, но он затаскивал меня назад. Я пытался цепляться за дверной проем, пока тело не отключилось полностью. Но он аккуратно, расцепил мне пальцы

-- Тше... аблэ... - я пытался что-то произнести, но уже не мог

Соскальзывая последним пальцем с дверного косяка, я понял, что мне не выбраться из этой комнаты...

Мое онемевшее тело плюхнулось на этот кривой диван и все последнее, что я видел: незнакомец запирает дверь и лезет достать в ту самую стенку-комод в нижние ящики что-то. Металическое звонкое лязганье...

Спать...

Глава 11

Звонкий пронзительный и по-настоящему противный звук домашнего телефона. Массивная мужская рука со шрамами хлопает по нему с неимоверным желанием разломать словно это будильник.

Телефон все не замолкает. Макс приходит в себя и сквозь заспанный прищур смотрит на проклятый телефон

-- Да? - не хотя говорит он в трубку -- Да, понял. Буду через час - и так же не хотя он бросает трубку, явно не особо радуясь услышанному

Глава 12

Питер не особо радует солнечными днями даже летом. Мрачный нуар по-прежнему главенствует в этом мистичном городе. 

Макс бежит прикрываемый кожанкой от дождя держа в руках кофе. Он подбегает к служебной Skoda, на которой впрочем не было опознавательных знаков. Алекса часто пользуются именно такими машинами, чтобы не привлекать внимание при своей Алекс-деятельности.

-- Люблю Питер! - сказал Макс захлопнув дверь и выдохнув. -- На, держи - передал он пластиковый стаканчик с кофе Алексу, который сидел в угрюмом настроении явно после вчерашнего бодуна.

-- В общем, дело выглядит не очень хорошо. Очевидно, что это серийная история. И, строго говоря, либо нам не доверяют, либо, как всегда, хотят сами звездочек набрать. Короче говоря, надо будет подъехать в управление пообщаться с фэбосами. Им перекидывают это дело, как особо важное. Но благо криминалист - наш парень, пока он отчитывается только перед нами. И у него есть кое-что, как он сказал

-- Я уж было подумал, что до них не дойдет - Алекс явно не был удивлен, что к этой истории привлекли ФСБ. Он явно задумался

-- Надо решить, на за кого мы играем и как. У меня желания делиться с этими бандерлогами нет. Предлагаю делать все самим, пока начальство дает добро. Потом решим, что как - озвучил мысли Макс

Алекс задумался, держась за голову. Он сделал глоток кофе и скривился

-- Без сахара?

Макс ничего не ответил, явно осознав, что ошибься

-- Спасибо, Макс! - саркастично сказал Алекс -- Подожди - добавил Алекс и вышел под проливной дождь, чтобы добежать до кофешки за сахаром.

Через пару минут Алекс показался в дверях кафе, накинул на себя свою кожанку и побежал в сторону Шкоды

-- Вот теперь норм - сказал Алекс, делая глоток сладкого кофе из пластикового стаканчика и одновременно заводя машину. Его похмелье как будто явно начало проходить с порцией сахара

Глава 13

Массивные двери старой больницы сразу на входе всегда внушают такое угрюмое настроение, которое не совсем соотносится с жаждой быть вылеченным.

Алекс и Макс вошли в длинный коридор и направились в ответвление, которое явно предназначалось не для всех посетителей. Это был коридор ведущий к моргу и лаборотории. Дойдя почти до конца, они открыли дверь со строгой надписью "Вход строго по пропускам" и зашли внутрь.

-- Ну замечательно - сказал Макс разочарованно, увидев там свеого знакомого криминалиста в компании двух фээсбешников -- Давно вас ребята ждали! - добавил он саркастично

Алекс посмотрел на фэбосов спокойно, словно ожидал, что рано или поздно, но они доберутся до них.

-- Да... - как бы извиняясь за то, что не смог удержать в тайне процедуру, промолвил криминалист - Это ребята из отдела. Поэтому кратко хочу поделиться наработками перед всеми сразу. Я обработал все тела, которые поступили с одинаковыми следами и их все можно явно выделить в одно делопроизводство, судя по всему - продолжал криминалист, надевая латексные перчатки -- Как известно, части тела отсутствуют, но даже с остатками можно выделить общее: масло, которые вы выдели на трупах - это не массажное масло, как могло бы показаться. Это смесь из щелочи, спирта и не до конца изученных жиров. Не совсем пока понимаю конечный состав, так как на это надо время. Но судя по всему, этот состав подобран, чтобы... скажем так, очистить тело от естественных выделений. Щелочь действует таким образом, что разрушает белки. Но голая щелочь разъела бы тело. Поэтому добавлен спирт и жиры, чтобы действие было щадящее, если можно так сказать. Другими словами, на теле нет следов пота, нет сальных следов и любых других выделений. При этом оно как бы целое. Кожа на месте. Можно сравнить это с желанием убийцы "отмыть" кожу.

Все присутствующие внимательно слушали криминалиста и пока что не до конца понимали, как трактовать услышанное.

-- В дополнение к этому есть уже некоторые выводы по анализам крови. Такое дело... Трупы лежали не менее нескольких часов до того, как были обнаружены. Поэтому конечно же большая часть крови успела вытечь или при самом убийстве или при транспортировке или просто пока труп лежал на месте обнаружения. Однако та кровь, которая имеелась, позволила сделать анализы. И в ней... как будто бы нет ничего лишнего. Я имею ввиду, состав крови близок к идеально сбалансированному составу. Настолько, что это не естественно.

-- Что в этом такого? - прервал речь криминалиста Макс

-- Выглядит так, будто бы был произведен гемодиализ. Или очистка крови, другими словами.

-- У них были болезни почек или печени? - произнес фэбос, имени которого так никто и не знал

-- В том то и дело, что нет. Все трупы проверены - состояние органов для их возраста отличное. Трупам было от 25 до 30 лет. Критичных проблем со здоровьем не было. И уж точно у них не было показаний для гемодиализа.

-- И это значит...? - начал Макс

-- Это значит, что гемодиализ сделал убийца - завершил криминалист

-- Что за бред? То есть убийца не... забрал кровь, что можно было хоть как-то объяснить, а... почистил? Перед тем как убить? Получается так? - спросил фэбос

-- Эмм... да. Получается, что так - подтвердил криминалист

-- У этого может быть какое-то рациональное объяснение? - наконец прервал молчание Алекс

-- Эмм... да нет, не особо. На первый взгляд - нет - ответил криминалист

Повисла тишина. Никто из специалистов пока что не понимал сути. Вернее не суть всех интересовала, а конечно же мотив проведенных с жертвами манипуляций.

-- Новый уровень заметания следов - ехидно произнес Макс, нарушая странную тишину

-- Мда - сказал криминалист и переключился на последний труп - тут я так же изучил шрам в районе шеи. Это сведенная татуировка. Судя по пигменту в коже, там была татуировка в виде треугольника. Часть татуировки, конечно же, восстановить невозможно из-за отсутствующей части тела. Сведена татуировка была так же недавно. Скорей всего либо в до убийства, либо после, либо... во время убийства

-- То есть убийца явно хотел максимально сделать труп неопознаваемым - подытожил один из фэбосов

Макс и Алекс посмотрели на него молча.

-- Тем не менее, я попытался восстановить доступную часть татуировки - продолжил криминалист и показал сгенерированный снимок татуировки. Это была обрезанная часть треугольника.

-- Длина основы треугольника 4 см - произнес криминалист

Макс записывал все в блокнот, который все время держал в руках

-- Ну-ка, это че такое? - спросил Макс у криминалиста, указывая на старый потертый металиический транспонтир, сделанный явно в еще в советском союзе, который лежал рядом на металлическом столе лабороторной

-- Серьезно? Ты блять где учился? Это транспортир - презрительно и с издевкой уточнил криминалист. -- Углы измерять

Макс взял его и приложил к татуировке трупа. А затем у умным видом записал в блокнот значения углов треугольника. Он не знал, надо ли это вообще, но чем больше деталей, тем лучше.

-- Опять ебаный висяк - сказал Макс, передавая блокнот Алексу -- слушайте, ребята, вам этот висяк вряд ли же нужен. Предлагаю пока, чтобы мы сами покопали. А как что-то будет, мы вам сразу и чирикнем. Договорились? - задорно и явно демонстрируя презрение, сказал Макс фэбосам

-- Развлекайтесь, пока можете - сказал фэбос, который более разговорчив. И после этого они оба вышли из лаборотории

Алекс посмотрел им вслед явно поддерживая презрение Макса.

-- Бандерлоги - улыбаясь произнес Макс

Глава 14

Морской гудок и звонкая трель сигналлизирующая о движении судна - это, пожалуй, единственные звуки, которые можно было услышать в районе сумеречных верфей в любое время суток. А ночью и тем более. Странно было бы ожидать, что много живых душ будет тут шляться хоть по какой-то причине. Единственная жизнь, которую тут можно было заметить - это проезжающий медленно мусоровоз. Который, впрочем, даже не останавливался, когда ехал вдоль каналов по периметру этих зловещих и "уставших" районов. Муниципалитет конечно же должен отчитываться, что что-то тут делается, но обезличенному водителю мусоровоза на это плевать. Он не видит никакого смысла и причин здесь задерживаться. И уж тем более мусоровоз не будет заезжать в глубь этих безжизненных районов. В его жизни и так хватает серости и безжизненности. 

А районы эти тянуться вглубь, петляя извилистыми переулками. Которые особо один от одного ничем и не отличаются. Разве что бесконечная безнадега - вот, что их объединяет.

Проникая все глубже и глубже между пустыми домами, уходя от каналов, тишина становится все громче и громче. Фонарей горит все меньше и меньше. Как будто жизни тут никогда и не было, как не было надежд, радости и человечности. Именно в этой бездне стоит и дом, где, по-видимому, происходит нечто ужасное. И, по-видимому, даже если кто-то знает об этом, проще об этом не думать и не знать. Никто не любит копаться в мусоре.

Глава 15

Я не был активным тусовщиком и никогда не принимал активное участие в вечеринках, которые устраивались моими друзьями, однокурсниками. То есть нет, мне не было это противно или что-то такое. Но я просто не совсем понимал этого и не мог найти себя в этом. Это то, что часто очень мешало органично вливаться мне в компании. Я не могу найти общую тему для разговора с девочкой, которая просто хочет танцевать и трахаться. Не могу найти общей темы с кентом, который просто хочет набухаться. Поэтому каждый раз я присутствую на такой вечеринке, но как будто я не в ней. Я не тут. Я вижу дверь. И пока играет громкая музыка, сексуальные чикули зажигают настолько, что разбрызгивают дешевый виски из стаканов на этой вписке у кого-то на квартире, я смотрю на эту дверь в конце комнаты.

Почему никто не обращает на нее внимания? Она как будто бы закрыта, но... зачем она вообще здесь. Что за ней? Я встаю и иду к ней, словно абсолютно не замечая веселья вокруг.

Аккуратно прикасаясь к металлической ручке я пробую открыть ее...

Глава 16

Я еле еле смог открыть глаза. Голова не болела, но была, как будто бы, абсолютно пустой. Сложно было соображать, я не мог собраться. Тело как будто бы не слушалось. Как будто бы я пробежал 30ти километровый марафон и до сих пор не могу восстановиться.

Сквозь прищуренные глаза я вижу, что уже вечер. Или ночь. Эти питерские ночи невозможно понять. Словно ты в казино, которое и не хочет, чтобы ты ориентировался.

Я пытаюсь проснуться и рефлекторно вдыхаю полную грудь воздуха. Но что-то не так. Я не могу дышать ртом. Я вообще не могу его открыть. То есть... он уже открыт, но... он чем то заткнут. На лице у меня то ли тряпка, то ли... что это? Я рефлекторно пытаюсь ожить и протереть лицо, но не могу. Вместо этого я слышу звонкое и пронзительное лязганье металла, которое впивается в мои уши и словно пробирается до самого непробудившегося мозга. Руки... скованы за спиной. Какого хуя...

Это наручники..? У меня начинается паника. Я не могу отдышаться из-за какой-то маски у меня на лице. Это не просто маска, это кляп. Я начинаю непроизвольно стонать, потому что это все, что получается сделать.

Меня охватывает дичайший ужас сравнимый с ужасом близкой смерти. Тело начинает кричать от страха. Я пытаюсь вскочить, но не могу: мои ноги так же скованы кандалами с цепью, которая куда то ведет... 

Это цепь между моими ногами и руками - они скованы вместе. Не туго, но тело, не понимая, что происходит просто отказывается начинать работать. Я пытаюсь встать, но вместо этого падаю с этого ублюдского дивана на раздолбанный пол, состоящий из полупрогнивших досок. Каждое мое движение вызывает отдышку, с которой я не могу справиться из-за заткнутого рта. Паника нарастает с новой невиданной силой. В то же время физически силы покидают меня. Я теряю сознание, захлебываясь собственными слюнами лежа на прогнившем полу...

Глава 17

Глухой мощный стук и жалкий скрип будят меня. Я помню! Я помню этот звук открывающейся двери. Сука. Это он меня сюда привел! В истерике я пытаюсь встать. У меня ничего не получается, но я извиваясь и, словно не замечая усталости от дикого адреналина кипящего во мне, пытаюсь еше раз. Со стонами и дыханием, которые можно было слышать в парадной, если бы тут хоть кто-то был. У меня получается кое-как встать в полусогнутом положении. Цепь между скованнымы руками и ногами не позволяла выпрямиться. Я понял, что стоит тишина. Я замер. И с первобытным страхом, словно сейчас увижу свою смерть, посмотрел в сторону двери...

Там стоял он. Незнакомец, который меня "приютил". Наверное даже, если бы во рту у меня не было кляпа, я все равно не смог ничего сказать - я был в оцепенении.

Он молча смотрел на меня. Из-за темноты я не мог расмотреть его лица, но отчетливо видел силует. Он был то ли в плаще, то ли в дождевике. В руках у него был пакет. Все выглядело так, словно он классический маньяк, которых все в обычной жизни воспринимают как безобидных социальных людишек. И от того мне становилось еще страшнее...

Я боялся двигаться, потому что любое даже небольшой шолох сразу же заставлял звенья цепи биться одна об другую, издавая звонкое лязганье. Я боялся нарушить эту тишину. Потому что хотя бы пока было тихо, я был жив...

Он стоял и смотрел на меня. Прошло несколько секунд. Минута. Мне становилось тяжело стоять. Спина начинала ныть. Я не мог стоять в таком положении, как ни старался. Наконец, я не выдержал и начал пытаться сесть. Хотя бы что бы снять напряжение в изнеможенном теле.

-- Нет - услышал я от него первый звук и замер -- На диван, на живот - хладнокровно произнес он.

До меня дошло, что он не собирается меня отпускать. Я испугался, что он захочет что-то сделать со мной. Самое безобидное в этой ситуации в моей голове было изнасилование. Но даже это повергло меня в ужас. У меня снова началась истерика. Я начал дико стонать, в попытке что-то сказать. Это была не попытка заговорить с ним, а попыткка позвать на помощь. Но... это было настолько безполезно. Мои стоны не покидали даже пределов этой адской комнаты. Я понимал, что никто меня не услышит. И от этого старался стонать еще громче

-- Мфффппф, мфппффф - я чуть ли не плакал

Я дергался и начал пытаться вырваться из цепей и наручников, но вместо этого просто грохнулся опять на пол, с которого с таким трудом поднялся. Я начал задыхаться. Больше от паники, чем от нехватки воздуха.

Стоны прекратились, как и мои попытки вырваться. Силы очень быстро заканчивались в таком положении. Я понимал, что близко что-то страшное, но даже эта мотивация не позволяла телу хоть как-то собраться.

-- Нет - еще более спокойно повторил он -- На диван. На живот - зловеще хладнокровно, словно угрожая, почти прошептал он

Я понимал, что он не хочет говорить со мной. Он не хочет моего сопротивления, он не хочет ничего от меня. Ему нужен именно я. И все, что мне остается - это подчиняться. Но я же не могу! Я должен что-то сделать! Но я не могу...

И я, попытавшись совладать с собой, начал пытаться встать опять.

Сил был все меньше. Тело уже болело. Блять, я же в таком положении был скованным здесь.. сколько? Сколько времени я был без сознания? Я пробовал встать, но тут же соскальзывал и падал опять.

В какой-то момент пол заскрипел. Он медленно подошел и, скинув старое тряпье, сел в кресло, которое было в углу комнаты за стенкой-комодом. Я понял, что ничего не изменится. Но больше меня пугало его разозлить, потому что он явно был больным ублюдком. И я понимал, что если уж он сделал со мной это, то... на что он способен?

Выдыхнву настолько, насколько это было возможно с этим кляпом во рту, я начал вставать опять. Под лязганье цепей и жуткий скрип прогнившего пола, казалось, что я на зловещей сцене изображаю смертельный номер. Кое-как у меня получилось опять встать в полусогнутую позу. Затем я медленно, чуть чуть переступая нога к ноге, потому что по другому не могу из-за кандалов, подошел ближе к дивану. Но... как я мог лечь на него..? Единственное, что я могу - это просто упасть на живот. 

Я замер в ожидании... чего-то. Но ничего не происходило. Ублюдок просто молча наблюдал. Я шатнулся в сторону дивана и криво упал на него прямо животом, каким-то чудо ничего не ударив и не сломав себе. Звон цепей был наверное единственным спасительным звуком, который можно было услышать за пределами комнаты. Настолько громко они бремчали.

Мои ноги при этом болтались ближе к полу. Я опять замер. В попытке отдышаться и понять, что будет происходить дальше. Но ублюдок все так же сидел молча. Без слов я понял, что должен лечь полностью на диван. И непроизвольно я начал подтягиваться так, чтобы ноги тоже оказались наверху. Поерзавшись пару минут и задыхаясь от нагрузки и этого кляпа во рту я смог уложиться ровно. И теперь я просто лежал.

Я лежал ровно, с отвернутой головой. Не знаю, почему. Наверное, потому что было страшно и, сука, неловко смотреть на него. Даже будучи на грани чего-то неизведанно страшного я все равно ощущал, насколько жалко и унизительно выгляжу. На кого или на что я похож закованный в этих цепях с кляпом во рту. Еще и послушно выполняющий желания этого ублюдка.

Так я пролежал несколько минут. Он словно давал мне отдышаться.

Пол заскрипел, а мой сердечный ритм скакнул так, как ни скакал никогда. Я услышал шуршание пакета. А затем уже знакомое металлическое лязганье. Лязганье и какие-то щелчки. Вслушиваться - это все, что мне удавалось делать. И затем снова скрип. Зловещий скрип, его приближения. Паника меня охватывала. И я, не выдержав, повернул голову в его сторону.

Как только он увидел, что я повернулся, он замер на секунду. Словно давал мне посмотреть. В его левой руке был какой-то обруч... овал... ошейник! Это было похоже на массивный широкий ошейник! Я истерично задергался и начал опять стонать в попытке опять позвать кого-то на помощь. Непроизвольно тело задергалось, но я уже был настолько уставшим, что особо изменить положение в этом блядском диване не получалось. Он был настолько бесформенный и мягкий, что словно обволакивал меня. Получалось только немного извиваться.

Он спокойно, но уже увереннее подошел ко мне вплотную и слегка придавил рукой шею, словно нащупывая ее под одеждой. На мне была спортивная байка, которая скрывала шею. Я уже не мог замереть. Истерика усиливалась. Словно это уже была агония. Я услышал щелчок. А затем характерный звук режущих ножниц. Я понял, что он разрезает мою байку. Не полностью, а только в верхней части. Разрезав, он грубо отодвинул лоскуты, чтобы оголить шею.

Затем он рукой жестко выправил мою голову, чтобы я смотрел прямо, а затем оттянул ее назад, хватая за лоб

-- Мффпфндо - "не надо" пытался сказать я

Удерживая мою голову назад он просунул ошейник вперед. Я почувствовал леденящий металл кожей своей шеи. Не отпуская мою голову, он второй рукой сзади закрыл вторую часть ошейника, как створку и моя шея охладела и сзади. Створки ошейника соединились и щелкнули. Он отпустил мою голову и я тут же уткнулся в диван лицом. Я пытался ворочать головой влево и вправо, пытался вырваться, но ошейник сидел уверенно и плотно. Рефлекторный страх, что я могу задохнуться одолевал меня. Хотя я и мог дышать нормально.

Затем он все так же сохраняя хладнокровие отошел назад к пакету и тут же вернулся ко мне. Опять звук брянцающего металла, какой-то скрежет и щелчок. Так звучит трение душки замка, когда ее продевают в створки чего-то, что хотят запереть. Он просунул навесной замок сквозь отверстия в ошейнике и тем самым закрыл ошейник на замок, который финально издал звонкий стук, ударившись об ошейник, когда он его отпустил.

В тот момент я не мог думать ни о его мотивах, ни о происходящем - я лишь пытался совладать со своим телом, заключенным в плен и не поддаваться панике, из-за которой чуть ли ни задыхался.

Ублюдок словно делал все методично и планомерно. Лежа на спине закованный в этот массивный тугой ошейник, я уже не могу свободно ворочать шеей и не до конца понимал, что происходит. Мне лишь оставалось еще тщательнее вслушиваться. Не то, чтобы это могло помочь мне, но все, что мне оставалось.

Я почувствовал, как он потянул рукав моей байки на левой руке. А затем холодное прикосновение металла. Щелчек. Это были ножницы, которыми он разрезал мой рукав. Он аккуратно прошелся вдоль всей длины шаг за шагом. Словно этот ублюдок никуда не спешил.

Затем он резко одернул рукав, полностью его стянув с меня. И принялся проделывать с правой рукой. Холод душки ножниц.

-- Мпффпф - завопил я - он кольнул меня ножницами, пока разрезал рукав. На мгновение он остановился. А затем спокойно продолжил. Меньше за пару минут оба рукава были отрезаны, а он принялся доразрезать мою байку на спине, где она и так уже была частично порезана. Завершив работу ножницами, он уже особо не церемонился, когда сдергивал с меня лоскуты. Грубо и резко он вытащил остатки из под моего живота и мой торс оказался полностью обнаженным.

Я дрожал. Но не от холода, а от страха. Это был не какой-то осознанный страх, а скорее рефлекторный. Полное непонимание происходящего и почему я тут оказался. Я пытался найти причины и объяснения тому, что происходит. Неужели такой "ответ" на жизнь я заслужил? Пока в голове крутились эти суматошные мысли, я услышал треск разрывающихся джинсов, которые были на мне. Эта тварь разрезала их чем-то вроде ножа или может быть канцелярского резака. С джинсами он был менее аккуратен и оголил меня еще быстрее, чуть ни со злобой срывая их с меня. Сука, ножницами он слегка надрезал мои трусы и также сорвал их. Полностью скованный и голый на этом обосцанном рыжем диване я уже был готов ко всему...

Затем я услышал звук шелеста все того же пакета и... натягивающейся струны... или ленты... изолента - да, это была изолента. Опять проклятый скрип прогнивших досок пола. Он приблизился ко мне. Я уже вздрагивал от каждого его прикосновения.

Он спокойно, но увверенно взял мою кисть, отодвинув браслеты наручников выше и сжал в кулак своей рукой. Я не сопротивлялся. А затем я почувствовал, как он заматывает изолентой так, чтобы моя рука осталась сжатой в кулак. Один виток, второй, третий. Вот я уже почувствовал тугость от опоясывающей ленты и почувствовал, что он разжал свою руку. Теперь в этом не было необходимости - я не мог разжать кулак. И в этот же момент я уже всхипнул от осознания еще большей беспомощности. Не отходя и не делая перерыва, он проделал то же самое со второй рукой.

После этого он отошел опять к своему шуршащему пакету и на этот раз подошел вместе с ним. Я услышал звонкое знакомое брянцанье металла. Характерные щелчки застегивающихся наручников, когда их прощелкивают, чтобы прокрутить полный круг. И, сев на диван ко мне, он что-то начал делать. Я ощутил резкое ослабление наручников на моих запястьях. Он растегнул снала одну руку, а затем другу. Ровно в этот момент мои руки словно расслабились. А ноги выпрямились, потому спала цепь, удерживающая их в натяжении...

-- Блять! - подумал я и рефлекторно я начал бороться и пытаться перевернуться, почувствовав свободу. Но конечно же она была мнимой. Он явно не совсем оказался готов в такому сопротивлению... но он ждал его. Сука, он именно за этим замотал мне кисти изолентой. Я не мог ничего ими сделать и лишь пытался изо всех вырваться. Но как только он увидел попытку сопротивления, то тут же всем весом налег на меня, придавив корпусом в том числе на ошейник. Мне стало трудно дышать. Это вызывало еще большую панику. Но блять, казалось, что он весит не много. Я чуть чуть столкнул его в попытке всем корпусом встать. Я профессионально занимался футболом и бодибилдингом какое-то время назад. Мышечная память помнит многое. Оставалось пару мгновений, чтобы сбросить его. Да, у меня все еще были скованы ноги, а на шее был этот массивный плотный ошейник, но, сука, главное его сбросить - потом я что-нибудь придумаю!

Я почувствовал, как он потерял контроль на мгновение и... я сбросил его на пол, куда и сам упал, перевернувшись на спину. Я тут же рефлекторно со стонами попытался вскочить, но скованные ноги не дали мне этого сделать. Я махал руками наотмашь, потому что ничего другого не мог ими сделать. Замотанные лентой кулаки были так туги. Я начал судорожно тереть ими об дощатый пол в попытке содрать изоленту, но он набросился на меня и с дикой яростью наволился опять всем телом, быстро перернув меня на живот и сев на меня сверху сзади. Я начал бить его скованными ногами прямо по спине просто поджимая их к себе. Я понимал - пути назад нет. Я уже разгневал его и это была схватка похожая на последнюю схватку перед смертью... 

Изрядно получив по спине моими ногами, тяжесть которым добавляли кандалы, он перевернулся и сел мне на спину лицом к ногам. Мои руги оказались почти что зажаты под его весом. Но они были все еще у моей головы и у него никак не получалось их достать.

Я ощутил, как он начинает давить на мою шею. Я не могу ничего с этим поделать и начал задыхаться. Ошейник передавливал все, что только мог.

-- Руки за спину! - почти прокричал он. Я не слушался. - Руки за спину или я их выломаю, а шею сверну к хуям - но я не слушался. Не слушался и не поддавался, но в какой-то момент я понял, что теряю сознание. И тело ослушалось и резко начало слабеть. В этот момент он выдернул сначала одну руку и заломал ее мне за спину, а затем другую. Как только обе руки оказались за спиной, он дотянулся до наручников, валявшихся на полу и сразу же застегнул сначала на одной руке, а затем, на другой, жестко подтянув ее и соединив их таким образом вместе.

Я ощущал, что руки оказались скованы еще туже, чем были до этого. Это были другие наручники: не на цепочке, соединяющей браслеты, а с жестким креплением. Таким образом, что кистями нельзя было никак двигать. Это было больно и я чувствовал эту боль сквозь почти потерянное сознание, но сопротивляться тело уже отказывалось.

Он слез с шеи и я облегченно вздохнул в полную грудь.

В тот момент я слышал, как он пытается отдышаться. Это явно не было по его плану. Ублюдок. Постояв меньше минуты и явно замешкавшись он опять полез в свой ужасающий шуршавый пакет и опять все то же бренчание металла. Я слышал его глубое сбивчивое дыхание заряженное гневом и яростью. Но даже бояться у меня не было сил. А затем я почувствовал, как он обхватывает мои локти и сводит их вместе, приложив всю свою злость. Металл коснулся моей кожи и я почувствовал, как браслет обхватывает сначала одну руку чуть выше локтя, а затем и другую. Щелчок. Еще пару щелчков. И он отпустил меня, выпрямившись. Мои локти оказались тоже скованы. Я практически не мог шевелить руками. Вообще.

Не останавливаясь на отдых, он схватил цепь от кандалов и подтянул их назад за спину. А затем я услышал щелчок. Это был узнаваемый щелчек навесного замка. Ноги опять оказались пиркованы с рукам за спиной, но на этот раз я локтям.

И только после этого он, казалось, успокоился. А затем, осмотрев меня отошел и плюхнулся в кресло в углу комнаты.

Я не могу даже стонать. Силы покинули меня. И этой глубокой тишине наступившей после борьбы повис ужас. Дикий смех я услышал из угла комнаты. Как же, сука, я хотел его убить. Он словно пришел в себя и опять включилось его хладнокровие.

Скрип пола. Он подошел опять ко мне и я услышал нечто... похожее на строительную рулетку. Такую обычную китайскую рулетку, которая бремчит. когда ее разматывают. По холоду на коже я отмечал, что он... измеряет сначала ноги, затем спину... а потом голову. Голову он измерял, прикладывая рулетку то вдоль, то пАлексек. То в обхват все голову по лбу. И параллельно он прерывался. Наверное записывал все. Это длилось минут 5. Он закончил.

Пакет зашуршал вновь. Но на этот раз было очевидно, что он собирает разбросанные вещи и неиспользуемые наручники, в которые я был закован до этого. Завершив сбор, он откинул пакет к двери, а сам подошел к стенке-комоду и раскрыл нижний ящик.

Я услышал звон цепей. Или их их было много или это была длинная цепь - я не понимал. Он достал один довольно длинный моток и подошел ко мне. Все что я видел - были его черные ботинки, упирающиеся мне в лицо. Какие-то щелчки... и он присел прямо передо мной. Одной рукой отодвинул мою голову назад и... потянул за ошейник. Щелчок. А затем он отошел в сторону, потянув за цепь, которая оказалась прикреплена к ошейнику. Сука, тварь, он реально сажал меня на цепь...

Он отошел к стенке-комоду со стороны дивана и чуть отодвинул ее в сторону. Из-за стены показался старый, ржавый крюк торчащий из-под обваливающейся штукатурки. Крюк явно был тут не для этого, но эта мразь испозовала его по своему. Он присел, подтянул цепь и я натянулся, застонав из последних сил. Затем я услышал скрежет и... щелчок. Массивный навесной замок упал на пол, фиксирую цепь ведущую к моему ошейнику. Я оказался прикованным.

Он спокойно встал и двинулся к двери, не задерживаясь. Массивный скрип, с которого все начиналось... грохот. Эта, уставшая от жизни не меньше меня дверь, захлопнулась. А через мгновение я услышал точно такие же щелчки. Это был такой же навесной замок с внешней стороны. Он запер меня. Звук удаляющихся шагов - было последнее, что слышал. Я хотел кричать, но не мог вообще ничего. А даже если бы силы были, кляп настолько туго заполнял мой рот, что шансов не было... Я смотрел в окно на сумеречное небо пока не отрубился.

Глава 18

-- Эврибади вос кун фу файтерс - на на на на - играет по радио, которое звучит с раздражительными шумами типичными при плохой антенне. И хоть песня играет веселая, Макс отнюдь не разделяет оптимизма. Напротив, он крайне сосредоточен.

Доехав куда в глубь незнакомых районов типичного Питерского старого фонда, Макс паркуется и глушит двигатель. Он сидит ровно. Не дергается. Решает закурить прямо в машине. Казалось бы... что-то в нем шевелится и заставляет нервничать при полном внешнем спокойствии.

Прямо в машине он закуривает.

Не успела сигарета стлеть, как в окно машины постучали. Макс слегка приоткрыл незнакомцу, узнать, чего тот хочет через небольшую щель:

-- Добрый день! Позвольте отнять минутку вашего времени - сказал, пытаясь залезть в щель приоткрытого окна бомжеватого вида неряха

Макс пристально и подозрительно посмотрел на него. А затем отщелкнул заднюю дверь и молча развернулся вперед, добивая сигаретку, хабарик от которой выбрасил в щель. 

-- О, благодарю

На секунду повисает тишина. Чудак молча рассматривает служебную Шкоду Макса

-- Ну? - нарушает тишину Макс - Ты че сел то сюда? Какого же блять хера, мой милый интелигентный друг, вы находите закладки именно там, где мы находим трупы?

-- Так а я ж не знаю. Я сам то не употребляю. Других не подсаживаю. Хожу тару собираю. Закон не нарушаю

-- Так, ты че устраиваешь? Че меня за придурка держишь? Кто делает закладки - мне откровенно похуй. Не мои проблемы, не мои звезды. Меня интересует, почему закладки делаются именно в этих местах и почему вы ослы все как один попадает в одни и те же места, где по счастливому мать его случаю, мы находим трупачки. Ты знаешь, кстати как выглядят трупачки? Без рук да без ног. Да без головы. Да хуи оторваны. Тебе оно правда надо? Или может это вы со своими бомжами устраиваете?

-- О о о, упаси Бог, начальник. Мы таким не занимаемся. Там закладок то не было никогда. Я тебе поклясться могу - никогда туда не закладывал. Кому надо лезть в такие дебри, по заброшкам - это же чистое палево. Я как никак, но не глупый. Глупый был бы, в другом месте бы ты меня допрашивал. А так, у тебя ничего нет - ты меня не пугай - уверенно, но заигрывая пролепетал чудик

Макс равзернулся и смотрел в упор на него. Словно пытался понять, не обманывает ли его чудак. И казалось, что он говорит искренне.

-- Да и все наши под вами то ходят. Залетных нет. Я бы сразу узнал, если б были. Все, как говорится, в коАлексатив входят

Макс подозрительно посмотрел на него

-- Прямо все?

-- Прямо все, конечно же. Как по-другому то?

После некоторых раздумий Макс открыл бордочок своей Шкоды, поковырялся там и достал пакетик, которым начал крутить, как будто бы дразня, перед чудаком.

-- Вкусняшка?

Чудак заулыбался, но тут же одернулся

-- Да ну зачем же так, люди же народ глупый. Чего увидить могут

И Макс закончио игры и кинул пакетиком в него

-- Давай, потерялся отсюда - завершил он, отварачиваясь к рулю и заводя машину.

Чудак хлопнул дверью и скрылся в бесконечных Питерских подворотнях.

Гудки телефона. Макс набирает кому-то. Но не может получить ответа

Глава 19

"М" - высчечивается и пульсирует на черном смартфоне с доволно блеклым экраном, лежащим на столе типичной хрущевки. Но на этот телефон похоже всем плевать. На фоне слышны женские стоны и скрип кровати.

Удивительным образом интерьер этой классической хрущевки с "бабушкиными элементами" в виде ковра на стене, обоев со старым узором желтоватого цвета от старости, сочетался с белоснежными простынями, на которых виднелись то одна часть прелестного женского тела, то другая. То торчащая босая ножка с аккуратным педикюром светло-голубого цвета, то изящная и все также оголенная коленка выпадала из-под такой же белоснежной простыни.

-- Стой - сказал он полушепотом, задыхаясь - На четвереньки

Игривый сексуальный женский смешок раздался из-под простыни.

Она перевернулась и встала на четвереньки, подтянув часть простыни на себя. Ее попку и торса не было видно, но было отчетливо слышно хлюпанье смазки возбужденной киски. Ее тело словно могло обжечь от возбуждения и температуры такой, какая бывает разве что при лихорадке. Из-под простыни лишь виднелись ее дергающиеся вперед и назад ступни. Они прыгали ровно в такт, с каждым его проникновением. И вместе с этими движениями издавался чуть ли ни жалобный скулячий стон сучки под кобелём. Но это были стоны наслаждения.

В какой-то момент звуки из ее рта стали настолько громкими, что перешли в крик. Он замер в последней фрикции, запихнув член ей как можно глубже... и она кончила.

Его обессиленное тело плюхнулось на подушку рядом с этой белокурой и такой же изнеможенной кисой.

Она засмеялась еще не успев отдышаться. И ее смех длился словно несколько минут без остановки.

-- Никто не может отодрать так, как могут менты. Да? - Заливаясь от удовольствия риторически спросила она

Алекс ничего не ответил, а лишь посмотрел на нее, пытаясь все еще восстановить пульс, который зашкаливал, словно он пробежал марафон.

Не дождавшись реакции от своего самца, она игриво прикусила губу и кинув на него призывающий вгляд, поползла вниз.

Звонкое причмокивание послышалось из-под простыни. Алекс закрыл глаза и заложил руки за голову, отдаваясь удовольствию. Простыня в области его члена лишь оттопыривалсь верх и вниз. Вверх и вниз. Его член уже не стоял под натиском прилившей крови, потому что он только что кончил. Но это не мешало ей высосать все из него без остатка, облизав остатки спермы и своей смазки с его полувялого, но объемного члена, вкусно при этом почмокивая и издавая посасывающие звуки

Она снова рассмеялась и выскочила из-под простыни в направлении его головы. Она хотел целоваться, как символичное завершение их потрясающего секса.

-- Эээй эй, ты куда лезешь? Ты только что сосала мне! Да и посмотри, ты вся потная! Фу, давай в душь

-- Ты охренел? - рассмеялась в ответ она, не воспринимая всерьез его отказ

Алекс встал, не дав ей продолжить попытки поцелуев. Поняв, что это завершение, она плюхнулась на кровать.

Звон стукающейся ложки помешивающей сахар в чашке кофе был слышен на всю маленькую хрущевскую кухню. На такой кухне очень мало места. Он зашел в комнату и сел на табуретку, подхватывая кружку, которую она ему поставила.

На ней была черная облегающая маечка и минималистичные аккуратные черные трусикиЮ которые очень сексуально контрастировали с ее светлыми волосами и кожей. Делая глоток горячего кофе, от которого шел пар подсвечиваемый лучами вечерного солнца, которое было редким гостем в Питере, он любовался красотой, которой обладал полчаса назад.

Его лоб сморщился. Он чуть выдвинулся вперед в направлении ее попки, словно всматриваясь во что-то

-- Это что такое? - спросил он у нее, указывая на участок кожи, который отличался по цвету от ее тела

Она обернулась, думая переспросить, что он спрашивает, но тут же поняла, что он указывал на ее левую ногу чуть ниже ягодиц.

-- Эмм... да просто мелочь. Кожа всегда такая капризная

-- В смысле капризная? Что значит мелочь? Это пятно. И оно точно не похоже на какой-нибудь целлюлит. Что это такое? Ты проверялась у врача? Анализы?

-- Воу воу воу! Тише, красавчик! Это просто псориаз. Да, такое бывает. Иногда он не заметен, иногда он обостряется. Ну прости!

Алекс разочарованно поставил кружку на стол и взглянул на нее, словно хотел что-то сказать. Но... не сказал. Вероятно, ничего и не было. Но это пятно так сильно выделялось на ее идеальной румяной коже...

Его задумчивость прервал дребезжащий древний звонок в дверь.

Алекс тут е подскачил и пошел открывать. Это был Макс

-- Какого хуя? - с порога выкинул он в лицо Алексу, который не особо торопился отвечать. Но как только он собрался с мыслями, из кухни послышался стук тарелку, который бывает, когда они бьются друг об друга на сушилке

-- Ааа... - заулыбался Макс -- Понятно. Одевайся - уже строгим тоном продолжил он, не давая расслабиться Алексу

Глава 20

"Следственный изолятор №5" - виднелось на табличке. Макс привез Алекса в изолятор.

-- С нашими кладоискателями явно что-то не так - начал он объяснять Алексу. -- Все из нариков были в завербованной сети. Я пока не видел их дела. Вот - большая часть есть тут - объяснил суть дела Макс Алексу, указывая на стопку папок на заднем сидении

Алекс лишь внимательно слушал Макса

-- Делаем все быстро, четко. Пару вопросов, без мути, чтобы он не съехал. Ибо почему-то все они словно боятся чего-то и на допросах не рассказывали вообще ничего... - задумчиво сказал Макс вглядываясь в лобовое стекло своей служебной Шкоды - Ладно, погнали

Хлопки двух закрывающихся дверей словно отображали их бодрые намерения. Которые, впрочем очень быстро было развенчаны

-- Как это подозреваемых нет? - ошарашенно чуть ли ни кричит Макс на дежурного.

Алекс фоном лишь саркастично и обреченно улыбался. Как будто он знал, что будет так. Потому что что-то в этой истории было странное. Что-то, чего они с Максом не досматривали или не понимали.

Алекс хлопнул дверью и вышел из отделения, направившись в машину

-- Первый, которого нашли на Садовой, вчера был отпушен по решению суда под домашний

-- На Садовой? Ты имеешь ввиду тот, которого словили около Треугольника? - уточнил Макс у держурного

-- На Садовой. Его взяли на Садовой патрульно-постовая

Макс не понимал, какой вывод сделать из сказанного, но он о чем-то задумался, не отворачиваясь от дежурного

-- У вас все? Можно я продолжу свои дела? - язвительно и грубовато сказал дежурный, не особо спрашивая

Макс снова переключился сюда, замер на секунду и пошел к выходу. Выйдя на улицу он не обнаружил Алекса, но увидел уезжающую такси в сторону проспекта

Гудки телефона раздались в его смартфоне

-- Ты куда? - спросил Макс в смартфон

-- Нас либо дурят, либо мы что-то упускаем очевидное. Всех подозреваемых отпустили. Я поехал к третьему. Ты езжай ко второму. Они конченые нарики и что с ними может произойти - одному Богу известно - объяснился Алекс

Макс повесил трубку и прыгнул в машину. Но он не спешил двигаться с места. Он думал. И в какой-то момент он вспомнил про папки с делами нариков, лежащие на его заднем сидении. Он потянулся, взял всю стопку, часть из которой упала на пол. Открыл характерную папку желтоватого цвета с большой надписью "ДЕЛО". Полистал пару страниц и читал.

И вот что-то появилось. Бегающие по многочисленной информации глаза, замерли на чем-то, словно прицел снайпера, нашедший цель. Несколько секунд Макс всматривался по что-то. Затем бросил папку на пассажирское сидение и быстро схватил другое дело. Открыв его, он сразу пролистал несколько страниц, не тратя время на чтение ненужной информации и сразу двигаясь к чему-то, определенно, важному. И он нашел там что-то интересующее его.

Макс отложил дело на пассажироское кресло уже спокойно. Казалось, он пытается переработать то, что обнаружил. Или даже скорее понять - обнаружил ли он что-то важное или это ничего не означающие детали.

В какой-то момент он понял словно включился. Чуть задергавшись, он завел машину. Из-под Шкоды чуть ли вырвался писк. Настолько быстро он тронулся с места с перегазовкой.

Звонок в дверь. Никто не открывает. Еще один звонок. Макс начиает стучать в старую, обитую синтепоном и прошитую проволокой дверь. Такие обычно были в совке для утепления и шумоизоляции. Тогда это было показателем некого достатка. Но сейчас это означало ровно обратное. У жильца не было денег на нормальную дверь уже как минимум лет 30.

Еще один звонок. Ничего. Макс подергал дверь за ручку и понял, что она достаточно трухлявая. Он осмотрелся, нет ли никого и резко, но аккуратно надавил на дверь плечом. Под твердым натиском дверь легко распахнулась, а по полу звонко покатилась ручка от дверного замка.

Макс зашел и по пустующей разбитой квартире сразу же понял - тут никого нет. Подозреваемого точно

Дурацкая мелодия заиграла на его смартфоне

"Б." высветилось на экране. Это Алекс

• Нет, тоже никого нет_ - сказал Макс, на вопрос однозначный вопрос, который только мог задать Алекс. Он тоже не обнаружил подозреваемого в квартире -- Ну вот и пиздец - обреченно и озлоблненно подытожил Макс. Это звонил Алекс, который не обнаружил подозреваемого в квартире

Глава 21

-- Вы, голубчики, всрались! - отчитывал полковник Алекса и Макса -- Три подозреваемых пропали. И мне блять, откровенно насрааать на них - продолжал он с нарастающей угрозой. -- Всем на них насрать, ничья жизнь хуже не станет, если они окажутся следом где-нибудь в канаве. Но не насрать мне блять! Потому что мне звонят из управления и ебут мозги "Товарищ полковник, а что это у вас люди то умирают, то пропадают?". Аа? Вы что, говорит, совсем что ли не контролируете, что происходит? - уже почти прокрикивая разбушевался полковник - непосредственный начальни Алекса и Макса.

Оба новоиспеченных Алексативника стояли молча. Даже если они и не были виноваты в происходящем, с этим бандерлогом лучше было не спорить.

-- В общем, ребятки из фсб конечно признательны за информацию, которую, как оказывается, мы им сливаем, но они заберают дело себе из-за полной некомпетентности рабочей группы. Три труппа, три потенциальных трупа, а у вас ничего. Шесть людей блять. Шесть! Вы че? Совсем что ли охуели?

-- Отдыхайте, девочки. Ваша работа закончена. Ждите разбора полетов на комиссии - услышали Алекс и Макс из-за спины, когда в кабинет вошли сотрудники фсб, с котороми они уже пересекались в лаборатории. Макс хотел было поязвить, но сейчас не весело было даже ему. Алекс же принимал все как данность, словно ожидал такого завершения истории

Глава 22

-- Не долго музыка играла - сказал Макс обреченно, попивая пиво из бутылки. -- 5 лет академии, год в учебке, 2, сука, года бесплатной работы шестеркой, что бы что? - Риторически он спросил у Алекса -- Чтобы вот так вот за пару дней все всрать? Пиздец. Надо реально быть больным, чтобы идти в менты

Они сидели в уже знакомом томном баре. В том самом, где совсем недавно в туалете Алекс отодрал какую-то девушку, которая явно только такого по барам и искала.

Алекс никогда не был особо разговорчивым. Вместо этого он любил созерцать момент, погружаться в себя, в поисках смыслов. Но сейчас его спокойствие было скорее не чем-то естественным и настоящим, а всего лишь было разочарованием. Разочарованием от ререализованных ожидайни. Не так представлял он себе работу в органах. Не так он представлял себе помощь обществу, людям.

Пока рядом тлела сигаретка во рту у Макса, Алекс заметил, как на него из-за соседнего столика заглядывается миловидная девушка с карими глазами.

-- Как блять у тебя это получается? - спросил одновременно удивленно и обреченно Макс, затушивая сигарету в квадратную мраморчную пепельницу на столе, которая явно выбивалась из всего антуража этого темного бара

Алекс лишь остраненно улыбнулся в ответ Максу, а затем вновь взглянул на красавицу.

Макс молча встал из-за стола и направился к выходу бара. Сексуальная киса, уже откровенно пялевшаяся на Алекса, встала из-за стола и пошла в сторону туалета, оставляя вслед за собой шлейф мужских взглядов, которые старались без палева, но все как один любовались попкой проходящей мимо бестии. Коричневая облегающая юбочка так сладко обжимала ее яголицы, словно чипсинки Лейз складывались одна на одну. А ее белые классические кеды создавали такой забавный контраст, который в свою очередь словно кричал о дикости этой кошки. Так комфортно и так ярко вызывающе и тревожно одновременно.

Алекс докурил сигарету, которая лежала на столе после Макса и двинулся вслед за ней. Вход в туалет представлял из себя тяжеленную массивную дверь, которую надо было толкать с душой, чтобы открыть.

Чуть не со всей силы, словно вкладывая злость от неудачи Алекс толкает ее...

Глава 23

И звук открывающейся двери, кажется, слышен за километр. Но никто его не услышит в этом Богом забытом месте. Потому что тут нет ни души, ни малейшего шанса на помощь.

Я проснулся от звуков, которые пугали до глубины души. Словно дверь хотели выломать. Затем ковыряния в замке. Потом опять толкание двери.

Я рефлекторно хотел было вскочить, но не мог даже толком пошевелиться. А каждое даже мелкое движения моего тела заставляли цепи бремчать так, что мне становилось ее страшнее. Руки с согнутыми кулаками уже онеменили до боли. Ноги периодически начинало сводить. Но даже когда боль была дикой, я не мог ничего сделать. Я не мог даже кричать. Все, что мне оставалось - лишь мычать и стонать. Но даже и это, казалось, у меня забирают.

Я был полностью голым. Хоть окна этой комнаты и были закрыты, но эти древние деревянные рамы сквозили, словно их вообще и не было. Я промерз до костей. Но казалось, что этот холод приглушает нытье моего истощенного тела. Пол подо моей головой был залит моими слюнями, постоянно вытикающими сквозь кляп. Он был таким широким и глубоким, что я не мог глотать. Первое время будучи заткнутым и скованным, я просто пытался привыкнуть к этому состоянию. К этим ощущениям. К этому новому, казалось, обещающему стать привычном состоянию пленника.

Лужа слюней периодически размазывалась по моему лицу, потому что я не мог держать голову. И хоть каждое касание влажного пола было крайне неприятным, я не мог ничего поделать.

Кожа моего уставшего и измучанного голого тела постоянно попадала между этих прогнивших досок на полу. То и дело я прищемливал кожу то на животе, то на бедрах... то на члене, который постоянно терся об эти трухлявые доски. Я думал лишь об одном - чтобы не позагонять себе занозы в член и кожу. Не знаю, в тот момент мне казалось это действительно важным.

Я не знал боятся мне этой ломки в дверь или это спасение. Я слышал, как замок выскользнул из створок, и дверь распахнулась. Конечно же это был все он. Кто же еще это мог быть. Было опять сумеречно темно. Наверное, я весь день спал, а вечером приходил он. Вот же сука. После работы и своей обычной социальной жизни. Наверняка, он такой весь нормальный и живой человек. Может быть у него есть жена? Когда боролись, мне показалось, что у него было кольцо на пальце. В каких он отношениях с соседями? Как вообще он себя ведет в обычной жизни. Улыбается ли он, когда заказывает кофе в кофе-шопе рядом со своим домо. Где он, интересно, живет.

Он опять принес с собой пакет, какие-то вещи. Что-то там начал делать, но я уже был так истощен, что не особо видел, что происходит.

Зловещий скрип, к которому я, казалось, привык, хоть и не понимаю, как такое возможно. Я почувствовал, как он берет мою голову и попытался сопротивляться

-- Мфппп мпфппп - раздавалось из под моего кляпа. Он просто не придавал этому значения.

Мучитель размотал серебристый строительный скотч, который удерживал кляп и достал его. Удивительно, но даже за те мгновения, когда я оказался без кляпа, я не подумал о том, чтобы закричать. Я... просто был без сил и надежды.

Он впрочем не ждал долго. И кляп достал не потому, что что-то поменялось. Признаться, я надеялся, что все заканчивается. Но... все еще даже не начиналось...

Он взял меня за подбородок, приподнял и я почувствовал холод от прикосновения к моим губам чего-то. Я рефлекторно сжал губы из остатков сил. Но он надавил и я понял форму скользнувшего мне прямо в рот предмета - это была ложка. Такая обычная большая ложка. Он засунул ее в меня и начал медленно вытягивать, преподымая вверх. Я почувствовал сладкий вкус. Это был мед. Блять, ирония, я ненавижу мед. Но с жадностью голодного пса я обсасывал и слизывал ложку до самого момента, пока он ни достанет ее. Я как будто бы уже разучился глотать. Так длилось несколько минут. Мед был безумно приторным, но тогда меня это не волновало. Он покормил меня. Как мило, сука.

Затем я ощутил, как в рот он вставляет трубочку. Но не насильно, а как будто предлагал ее взять самому. И я взял. А затем рефлекторно начал просто сосать. Это была обычная и по вкусу чистая вода. Меня удивляло, что он вообще это делает. Быть может все же есть какой-то светлый сценарий у всего происходящего? Вдруг это просто какой-то розыгрыш или тест? Мед словно амфетамин начал действовать на мою кровь. Я начал думать о чем-то хорошем. Настолько голоден, обмерзш и обессилен я был, что пару ложек меда и вода могли с ног на голову перевернуть мое мировозррение в тот момент.

Я ощутил, как трубочка начала выскальзывать из моего рта. Я старался тянуться за ней, как ребенок тянется за соской, но она выскочила. Видимо, с меня было довольно. Я услышал шуршание. Не прошло и пары секунд, как уголком рта, прямо губами я ощутил горьковатый привкус. Привкус его чистых и пахнущих отдушкой пальцев, которые он пытался аккурантно запихнуть мне в рот, словно крюк. Я начал сопротивляться, сжал рот так сильно, как только мог, а голову начал уводить назад.

Он привстал. Обошел меня и стал прямо над мой головой, зажав ее между ног. Я пыталя вырываться все сильнее, понимая, что теряю даже тот кусочек свободы, который он иллюзорно мне дал. Лицо спереди обхвотили обе его руки. Теперь он был не так добр. Видимо не получив повинования в ответ на свой ебучий мед, он опять превратился в монстра. А может им всегда и был.

Я не могу дышать! Этот ублюдок зажал мне нос пальцами. Звонкий стук звеньев цепей залил комнату. Я задергался всем телом в попытке хоть что-то сделать. Он не отпускал. Не выдержав я непроизвольно, словно почти дохлая рыба прыгающая по засушливому берегу, открыл рот заглатывая воздух как только мог. В этот же момент он засунул свои идеально намытые пальцы мне в рот и оттянул одну щеку. А затем сразу же я ощутил языком текстуру ткани, которую он запихивал мне в рот, пытаясь разместить ее как раз за щеку, которую оттянул. Я застонал, как будто бы понимая, что сопротивляться смысла нет, но и смириться я тоже не могу...

Массивный кусок ткани заполнил часть рта с одной стороны. После этого он так же рукой отодвинул другую щеку и туда тоже начал напихивать ткань. С каждым движением мои стоны становились все более глухими... и глухими... пока в один момент рот не оказался полностью наполненным какой-то тканью похожей на обычный платок.

Он отпустил мою голову, которую оттягивал назад и я чуть ли ни обреченно грохнулся подбородком о пол.

Противный треск отматывающегося скотча. Моя голова снова оттягивается назад. Я издаю уже еле слышемый гул. На щеке появляется неприятное ощущение от липкого скотча. Он аккуратно приклепряет конец скотча к моей щеке, словно примеряясь, а затем интенсивными движениями начинает делать моток за мотком, заматывая мне рот и вместе с тем все то, что он мне туда запихал. Казалось, он перемотал полбобины перед тем, как оборвал конец и рикой придавил его, приклеивая к моей голове.

Я снова плюхнулся подбородком на пол в глухих почти не слышимых стонах.

Только после этого он разжал ноги и отошел в сторону. Какое-то время он ходил по комнате. Иногда выходил из нее. Пока в какой-то момент он ни подошел к крюку, который держал цепь от моего ошейника в стене. Я услышал, как отщелкивается замок. Он встал и потащил свободно болтающуюся цепь ко входу. Длина цепи была огромная и поэтому она шумела как шумит болтающаяся по асфальту цепь ассенизатора.

Я видел, как конец цепи он утащил за двери комнаты. Все, что оставалось - подергивания цепи, которые доходили почти что до моего ошейника. И вот они прекратились. 

Он вошел в комнату и подошел ко мне сзади. Я услышал такие приятные звуки ковыряния ключом замка. И через мгновение напряжение и натяжение моих ног пропало и они отвалились назад. Он расстегнул цепь, которую пристегивала ноги к рукам сзади. Я оказался плашмя. Ноги, как и руки, все так же были скованы между собой, но это было таким свежим глотком свободы...

-- Встаешь и идешь к другому концу цепи - услышал я почти шепот с его стороны. -- Там стоишь и ждешь. Времени у тебя мало - продолжил он. А затем развернулся и скрипя полом вышел из комнаты. Я лишь слышал звук шагов по спускающейся лестнице

Я пытался отдашться вдоволь, потому что скованное тело не позволяло это сделать. Сейчас это казалось почти что полной свободой. Так я пролежал несколько минут. Частичка свобод, вода - все вместе, казалось, дали мне сил и хотя бы какой-то ясности ума. Я начал дергаться и цепи зазвенели. Каждое движение сопровождалось стонами, потому что воздуха постоянно не хватало.

Я понял, что цепь он прицепил для того, чтобы я не смог сбежать. Но я не мог смириться с тем, что я сам сейчас пойду туда, куда он хочет, чтобы я шел. Это как самому идти в могилу..? Но даже видя это так, я понимал, что пойду. Другого выбора нет.

Через пару минут я собрался и, подтянув ноги, смог облакотиться об диван. Таким образом я оказался в положении сидя на коленях. Это было жутко тяжело из-за скованных за спиной рук. Но это было уже что-то. Далее я небольшим рывком подскочил и оказался на ногах. С непривычки меня немного начало шатать и я чуть присел, потому что испугался, что сейчас потеряю сознание. "С непривычки" - какая дурацкая насмешка и ирония.

Кандалы на моих ногах были соединены цепью, состающей из нескольких звеньев. Это позволяло хоть и еле, но передвигаться. Ублюдок делал это все не просто так. Я аккуратно под страхом грозхнуться на пол развернулся и маленькими шажками пошел в сторону двери. Вследа за цепью. Я передвигался чуть чуть. Переступал шаг за шагом. Каждый раз останавливаясь и проверяя, что я не падаю. С каждым шагом звон цепей все больше и больше меня раздражал. Словно звук приближайщейся смерти.

Через пару минут таких страданий я дошел до выхода. Цепь вела за него. Еще парой шагов я вышел из комнаты. Крайне странные ощущения охватили меня. В комнате происходило нечто ужасное со мной. Я лишился тут свободы, своей одежды, достоинства, всего. Но я хотя бы понимал и видел происходящее. Как будто бы тогда этого было достаточно для возникновения свобобразной зоны комфорта, как бы странно это ни звучало. А там... за пределами комнаты. Что еще этот ублюдок мог приготовить?

Как бы то ни было, я понимал, что выбора у меня нет. Я вышел из комнаты и оказался на коридоре. Цепь вела вниз. Прямо по ступенькам. Но... высота ступенек была такой, что я никак не смог бы по ним идти. Звенья моих кандалов были короткими. Я просто замер в ожидании. Но не прошло и минуты - по лестнице как раз подымался он. Увидев меня, он остановился. Словно проверял. В руках у него я заметил опять кандалы. Но с более длинной цепью.

Не задерживаясь, он подошел ко мне и присел. Ублюдок был так внимателен к мелочам. После той попытки освободиться, которая мне почти удалась, он не допустить даже шанса на мой побег. Сначала он надел один браслет на мою левую ногу. Я услышал серию щелчков, пока кожей лодыжек ни ощутил тугое обхватывание. Кандалы сидели очень плотно. Затем он застегнул так же мою вторую ногу. И только после этого ублюдок растегнул старые кандалы, которые были короткими.

-- Вперед - сказал он все таким же спокойным голосом уходя в комнату. Там я слышал, как он зазвенел цепью. Он скомкал ее и вытащил из комнаты в эту полу-разрущенную парадную, по которой я передвигался закованный в цепи.

Идти стало намного свободнее, не смотря на то, что тело все так же было во власти металла. Ступенька за ступенькой я начал спускаться. Это получалось довольно быстро. Как будто инвалид на костылях. Он шел за спиной. Заботливо не мешая мне и переступая в мой такт. Эта экзекуция длилась минут 15, пока мы ни спустились до первого этажа. По пути он периодически перестегивал цепь ведущую от моего ошейника к тем или иным выступам и крюкам в стене. А сам куда-то то подымался, то спускался. Словно занимался какой-то обыкновенной рутинокй, пока по парадной передвигается голое закованное цепям и кандалами тело. 

Где-то в глубине души я надеялся, что мы идем на выход. Но конечно это было не так... Там, будучи на первом этаже, даже в сумерках, я слева от меня был виден выход. Дверей в этой разрушенной парадной не было, поэтому выход вел сразу на улицу. Это было так... обидно. Вот она свобода и спасение рядом. Но я ничего не могу сделать. В какой-то момент я ощутил, как резко дернулась цепь от моего ошейника и я чуть не упал

-- Вперед - сказал он, стоя на там конце. И скрылся в темноте подвала, куда он хотел меня завести.

Я смотрел в эту темноту... проход с открытой зловещей деревянной дверью, а за ними ступеньки вниз. Словно путь в ад. Неописуемый страх объял меня. Такой, что начал вызывать очередной приступ панической атаки. Я замер. Чтобы вслушаться. И... я не слышал ничего. Он ушел.  

Не знаю, на что я рассчитывал. Моя цепь на ошейнике была пристегнута. Я все равно не смог бы окончательно убежать. Но... я мог быть попытаться дойти до выхода и выйти на улицу. Быть может кто-то случайно где-то бы проходил. И он заметил бы меня. И помог. Не знаю. Точнее я понимаю, что... шансы на такое были мнимальны. Это был такой глубокий и заброшенный район...

Блик...

Я увидел блик на дверном проеме входа. Что это? Я понял, это не блик, это свет от костра. Чуть наклонившись я увидел, что где-то в доме напротив в окнах горит костер.

-- Я ща с тобой не хочу питц. У меня ведьт и жена есть. И дети - рассказывает заскранного вида и бездомной внешности мужчина. -- Ты если меня бомжом назовешь, то эт... ты меня оскорбишь. Понял? - Спрашивает он у своего молчаливого собеседника из той же группы риска.

Для них это был типичный рутинный вечер. Они уединились в этой заброшке, разожгли костер и грели консервы. Сегодня они были тут. Завтра могли быть в другой части города. Такие городские кочевники 21го века. Или зараза. Или просто неотъемлемая часть жизни социального общества.

Их ужин заканчивался. Они уже паковали свои советские военные рюкзаки остатками хлама, который нужен им в их странствиях в попытках выжить.

"Наверняка, это были какие-то бомжи. Но... какая мне разница! Они могут помочь." - подумал я

До этого я словно просто пытался найти причину не спускаться в подвал. Но сейчас я поверил в шанс. Путь до выхода был без ступенек, а цепь на моих кандалах длиннее. Шум собирающейся посуды и склянок как будто дал мне сигнал. Я развернулся в сторону выхода и запыхиваясь и издавая еле слышемые стоны начал переступать в сторону выхода. Цепь зазвенела. Я старался делать это как можно тише. До выхода оставалось метров 20. Шаг становился все быстрее и быстрее. Я начал запутываться в ногах и спотыкаться. Но близкость спасения дурманила меня. Звон цепи становился все громче, но казалось, я уже начал игнорировать это, предвкушая освобождение и безопасность. Отдышка и стоны из-под кляпа становились, будто бы, громче звона цепи. Я чуть ни вопил с кляпом во рту. 14 метров.

Я уже задыхаюсь, но мне не нужен воздух. Босые ноги уже кровоточат из-за царапин, на мне уже проступили капли пота на теле, не смотря на то, что я полностью голый, а на дворе холодная ночь. Звук склянок и каких-то разговоров там меня еще больше воодушевлял. Я ускорялся и скулил от радости как собака

10 метров.

9

8

Я уже почти показался в дверном проёме. Буквально пара метров остается мне до выхода, и я почти бросаюсь выход..!

Но как безумная в агрессии собака прыгающая на прохожих одергивается назад цепью, держащий ее ошейник, меня одергивает назад. Я судорожно поворачиваюсь назад. Цепь от моего ошейника натянута так, словно это нитка. Я истерично пытаюсь тянуть еще заливая пространство вокруг своими заглушенными кляпом воплями. Нет! Мне не хватает буквально пару шагов, чтобы я показался в проходе. Я дергаюсь как рыба на крючке. Разворачиваюсь и пытаюсь мычать, что есть сил. Делаю шаг в сторону и вижу, как справа в окне на первом этаже в доме напротив силуэты людей. Да! Сто процентов это либо наркоманы, либо подростки, либо бомжи. Но они помогут. Еще больше я начинаю скулить то ли от вообдушевления, то ли от приближающейся безнадежности.

Я пробую бить кандалами и наручниками о бетонную стенку парадной, чтобы создать шум. Но я не могу даже размахнуться. И... ничего не получается. Я вижу в окне, как один из них пакует рюкзак и застегивает его. Бросаю свой взгляд на парадную этого дома напротив... и она ровно напротив парадной! Это значит, что, если они сейчас будут выходить, то они не смогут не увидеть меня.

Сто процентов! Я задыхаюсь и стону. Из-рта льются слюни вперемешку с соплями. Бетонная стена с отваливающейся штукатуркой на стене этой убитой парадной. Я начинаю тереться скотчем на моем личе об эту стену. Серебристый строительный скотч такой надежный и такой липкий. У меня ничего не получается. Я царапаю лицо, но продолжаю это делать. Стоны переходящие в слезы. Но... в какой-то момент крайешек скотчи отходит и им получается цепляться за острые выступы на стене. Да! Я начинаю ковырять скотч. Мотки не получается разматывать, но как будто бы получается их немного сместить. Сместить вниз. Как будто бы все мотки скотча разом получается сдвинуть вниз. И уже чуть чуть из моего рта стала виднеться промокшая от слюней ткань. Да, сука, да! Я смогу сдвинуть этот скотч!

Я царапаюсь лицом еще больше об эту штукатурку. Стоны от боли, но и жажды спасения. Скотч почти что сполз. Пара секунд и я это сделаю. Но... я вижу, как в том доме тухнет костер. Свет сменился тьмой. Они собрались. Сейчас они будут выходить..? Всё! Но эта тишина и приближающееся спасение нарушает звон... все тот же звон... моей цепи от ошейника. Она натягивается... а потом начинает резко тянуть меня. За угол. Туда. Где за мрачной и зловещей деревянной дверью ступеньки прямо в преисподнюю...

Я дергаюсь в сторону цепи. Она дергает еще раз. И как будто бы прокидывает меня сразу на несколько шагов. Я так тяжело полз в сторону спасения и так легко цепь затягивает меня назад. Нет. Нет. Нет! Снова рывок и меня утягивает еще глубже. Я не могу сопротивляться, потому что не могу упасть. Еле еле я удерживаюсь на ногах. Опять тянет - я уже рыдаю и пытаюсь почти заорать сквозь почти что сползший кляп. В потугах я разворачивают и вижу, по теням, и свету фонариков, что люди в том доме уже почти выходят из парадной. Но в этот момент меня подтягивает еще раз. Я уже почти у угла, за которым меня станет не видно. Нет, сука, нет! Рука появляется из-за этого угла и хватает меня прямо за кольцо в ошейнике. А затем резко дергает меня так, что я не могу устоять. Но он не дал мне упасть, а удержал на ногах. Вместо этого развернул и не отпуская просто поверх старого кляпа стал наматывать новый скотч. Я рыдал. Пытался рыдать и скулить. Не прошло и пары секунд, как мой рот снова оказался замотан без шанса издать хоть какой-то звук. Ровно в этот момент из дверей парадной дома напротив показалась пара людей. Это были, очевидно, обычные бомжи. Стоя в темноте, ублюдок выглянул из-за угла вместе со мной. Он знал, что нас не видно. 

Бомжи поправили рюкзаки. Осмотрелись по сторонам. И скрылись в направлении дороги...

Я ничего не мог поделать. Это был конец

-- Ты особый, но испытывать судьбу... - произнес он не обращая внимания на мои захлебы и истерику

Он отпустил меня и толкнул в сторону подвала. Я рыдал и попытался развернуться. Но он обошел меня и стал просто тянуть за цепь. Насильно.

Приблизившись к ступенькам, ведущим в темноту я услышал хладнокровное и ровное:

-- Либо пойдешь, либо покатишься. Выбирай...

Глава 24

Двери бывают разные. Но какими бы они ни были, они словно нечто магическое. За чем-то может скрываться протухшая банка ананасов, если это дверь холодильника. За чем то может скрываться подвал, в котором пытают и убивают людей. Но дверь... всегда дает жизнь "Коту Шрёдингера".

Глава 25

Увесистый хлопок закрывающейся двери Шкоды. Алекс осматривается в обоих направлениях дороги и, убедившись в отсутствии машин, перебегает дорогу. Подымается несколько пролетов красивой Питерской парадной и звонит в дверь.

Никто не открывает, но он звонит настойчиво. Словно уверен, что ему должны открыть. И дверь медленно приоткрывается

-- О! Че надо? - спрашивает то ли заспанный то ли забухавший Макс у Алекса, который бодрячком залетел к нему.

Он не мешкая чуть ли ни отталкивая Макса пролезает в квартиру, полную клубов дыма от сигарет и перегара

-- Че происходит? Ты бухаешь что ли? Какого хера, брат? - разочарованно спрашивает Алекс.

Макс просто разводит руками в стороны, не имея ничего ответить. А затем обреченно идет в комнату. Алекс следует за ним в комнату, где на стене он обнаруживает на стене огромную карту города с утыканными иголками как раз в местах обнаружения трупов.

Алекс всматривается в схематичную карту, выполненную Максом, когда тот, наливая себе стакан коньяка, поясняет:

-- Знаешь, что странно? Нас будто бы выбрали. Выбрали, чтобы подставить. Ткнуть носом в некомптентности. Все трупы были найдены не на нашем участке.

И это была правда. Участок располагался в районе Садовой, хотя иголки торчали по "Болтам", "Петроградке" и на "Ваське". Это было рядом, но не попадало в участок, за который отвечали Алекс с Максом.

-- Я верю, что мы рядом. А еще я верю, мы должны утереть этих говноедов из управления. Они думают, что лучше всех выполняют свою работу - уверенно сказал Алекс

-- И что ты предлагаешь? - спросил его Макс, следом залпом выпивая стакан коньяка и сморщившись

Алекс не знал, что конкретного ответить.

-- Где-то на "Обводном" - произнес Алекс, глядя на карту. -- Следующий труп будет в районе "Обводного канала". И он будет, я не совмневаюсь

На Макса уже явно начал действовать алкоголь и он с прищуром смотрел на карту, куда глазами указывал Алекс

-- Да схуяли?

-- Ну... по трем сторонам уже отметки есть. Не хватает только тут. И мы найдем его сами.

-- Не похоже на равносторонний треугольник, как у того второго трупа. Но это точно не завершенная фигура. Кто-то обходит нас по какой-то причине. Гарантирую, труп будет там и я хочу, что именно вы его нашли. Это будет заявкой и мы утрем фэбосов - подытожил Алекс -- Там не так много мест. Везде проходные, везде люди. Мы найдем. Найдем, но спасем следующего. Я верю.

Макс уже немного пошатывался даже сидя в кресле и с прищуром глянул на Алекса в попытке разобраться

-- Ллладно, мне надо выспаться. Поедем туда завтра. Покрууужим по району, как делали пиздюками, да? - улыбаясь пьяным лицом почти пропел какой-то мотив Макс

Алекс лишь одобрительно кивнул

Глава 26

Я услышал звук шагов над головой. Проснулся и еле еле смог открыть глаза. Как будто бы пол был не такой толстый над подвалом. От каждого шага по чуть чуть осыпалась штукатурка, которая падала на мое голое тело.

Я лежал на животе на холодном бетонном полу. Зазвенели цепи, сковывающие меня. Я попробовал дернуть шеей и увидел куда идет цепь от ошейника на шее: он была пристегнута к какому-то большому сейфу в стороне помещения. Это было обычное подвальное помещение. Но... оно было чьей-то берлогой.

Я пытался осматриваться, но лежа на полу делать это было тяжело. Тело плохо слушалось меня.

Как меня раздражал дребезжание звеньев цепи идущей от моего огромного металлического ошейника. Я видел какой-то стол рядом. Стул... похожий на... гинекологическое кресло? Какие-то стойки или стеллажи. Эта берлога была словно  похожа на... лабороторию? Блять! Для чего все это было нужно? "Извлечь мои органы!" - первое, что пришло мне в голову. Затем он не убил меня до сих пор. Это то самое настоящее похищение, чтобы забрать у меня почки и продать их? Как это тупо. Этого не может быть

Пока я пытался придумать другие варианты и убедить себя в неправдоподобности, дверь в помещение открылась. Он открыл ее спиной. Я понял это по направлению его черных ботинок, которые уже несли ужас. А затем я увидел, еще одну пару ног. Он кого-то тащил. Он проволок ноги прямо у моего лица и кинул его на стол, ножки которого я как раз видел. Стол был металлическим. Я понял это по шуму. Как будто бы медицинский.

Затем черные ботинки развернулись в мою сторону

Я лежал молча. Хотел бы я притвориться, что ничего не вижу, но тело дрожало, выдавая ужас, поселившийся во мне.

Он подошел ко мне и подтянул, а затем поставил на ноги. Сзади обхвотив меня, он поднес меня к какой-то стойке, похожей на стеллаж из металлических труб. Или скорее на раму.

Поставив мое скованное тело, он отошел к полкам с другой стороны комнаты, открыл ящик и достал какие-то широкие ремни пожие на кожаные. С ними он подошел ко мне и пропустил один через мои руки за спиной, затянул. Я почувствовал, как тело натягивается. Я заскулил. Затем другой конец ремня он обмотал вокруг рамы, у которой я стоял, с правой стороны. Мои руки и тело сдвинулись вправо, я шатнулся. Затем он взял второй ремень и продев через руки так же, притянул его к левой стойке рамы. Затем он подтянул ремень и застегнул его на застежку. При этом он подтянул и ремень с другой стороны еще раз. Теперь я стоял ровно по середение этой рамы, привязанный к ней намертво.

После этого ублюдок взял на столе какую-то миску и поднес ее... к моему члену. Он замер. Он... хотел, чтобы я помочился? Даже допуская такое, я просто боялся это сделать. Но от бессилия я просто расслабился и помочился, наполнив миску небольшим количеством мочи. Не трогая мой член, он отнес миску и поставил ее у входа.

Не сказать, что я почувствовал облегчение, но...

После этого ублюдок подошел к телу на столе и начал раздевать его. Я не понимал, жив этот человек или уже мертв. Но разрезать одежду не пришлось. Ублюдок просто спокойно и планомерно все снял, оставив мужчину, или скорее парня, полностью голым. Это был обычный парень с темными волосами, но на удивление накачанным телом. Вплоть до выпирающих вен.

Оголив тело, маньяк, уложил тело ровно на стол. А затем я услышал жужжание. Это было похоже на машинку для стрижки. Это она и оказалась. Он брил все тело, включая голову.

Набляюдая все это я начинал трястись все больше. Ублюдок оставлял все меньше шансов на то, чтобы быть адекватным человеком. Человеком ли вообще..?

Тело оказалось полностью выбритым и после этого маньяк перевернул его на живот.

У стола были такие выпирающие штуки похожие на рукава на гладильных досках с обоих сторон. Маньяк раздвинул их и положил на них ноги этого бедолаги, раздвинув их. Они оказались развинуты достаточно широко. Настолько, что я испытал непроизвольное сжатие своего члена и заднего прохода. Я уже подозревал, что будет происходить дальше, но не хотел верить в это. Потому что понимал, что это то же, что он будет делать со мной...

Затем маньяк достал из ящиков все те же ремни. Много ремней. Не мешкаясь, он сначала обмотал левую раздвиную ногу парня на столе прямо по лодыжке и пристегнул ее к столу, затянув потуже. То же самое он сделал с правой ногой. После этого перебрал пару ремней, выбирая подлиннее, и примотал левую ногу бедолаги чуть выше колена. И так же туго затянул ремень, зафиксировав пряжку. То же он сделал и с правой ногой. Обе ноги парня оказались разведены и туго привязаны ремнями к столу так, что он не смог бы их сдвинуть и на сантиметр при всем желании.

После этого маньяк отошел опять к ящикам и когда он проходил мимо стола, рука парня соскачила со стола и повисла вниз.

Маньяк замер на секунду. Что это? Парень, казалось, дернулся еле еле. Он был жив! Я почему то испытал некое успокоение. Но маньяк лишь ускорился. Он взял еще пару ремней и сначала поднял и привязал ремнем руку парня к такой же распорке прямо в кисти. А затем другим ремнем привязал локоть.

Парень в этот момент словно приходил чуть чуть в себя и его тело начинало двигаться.

-- Мммм... - раздалось от парня. Он как будто пытался говорить, но... словно был под чем-то

Маньяк быстро взял еще два ремня и так же хотел привязать правую руку, но парень попытался ее одернуть. Было видно, что у него нет сил и сопротивляться он не мог. Маньяк схватил руку и силой придавил к распорке. А затем быстро привязал ремнями ее так же. В этот момент парень зашевилился еще активнее.

-- Ммм чччто - невнятные звуки уже, казалось, превращались в слова.

Голова парня начала подымать со стола. Он пытался понять, что происходит и как будто пытался отряхнуть голову. Маньяк отошел к двери. Там стоял какой-то большой ящик больше похожий на сейф. Он открыл его и достал что-то оттуда. Я не видел, что это из-за темноты, но точно понимал, что ничего хорошего. Я боялся вместе с парнем

-- Что за нахуй?! - отчетливо произнес парень пытаясь оглядетья как мог -- Эй! Ээээй! - он начинал уже кричать.

Маньяк резко подошел к нему, и я увидел, что он достал из ящика. Это было что-то похожее на кожаный шлем. Такой, как надевают ручным ястребам, когда хотят их усмерить. Ублюдок подошел к парню и сразу же начал натягивать шлем на голову парня.

Он закричал

-- Сука! Что за нахуй?! - кричал он уже во весь голос, своими ослабшими связками

Но маньяк не останавливался, а лишь руками удерживал парня, не давая ему вырваться.

Бедолага пытался вырываться. Я видел, как он пытается освободить ноги, руки. Но ремни впивались в его кожу так, что конечности сразу же краснели. Маньяк крепко его привязал.

-- Стооой! Не надо! Не напмммфф... - его крик начал прерываться, пока вообще не превратился в мычание. Маньяк полностью натянул парню на голову шлем. В конце он скользнул туда, словно шарик в лунку. Далее я слышал лишь до ужаса испуганное мычание парня. Мое тело тряслось от страха. Истерика накатывалась на меня вместе с паникой. Но я мог лишь наблюдать.

После того, как шлем оказался полностью на голове парня, маньяк начал затягивать шнурки на затылке. Такие шнурки, как на женском корсете. Шлем стал все плотнее облегать голову парня, а его вопли становились все тише и тише...

Маньяк закончил. Парень лишь безуспешно ворочал головой из стороны в сторону, пытаясь избавиться от шлема, но от этого капкана было невозможно избавиться.

-- Ммммфффп...мфффппп - слышались глухие стоны и сбивчивое грокое дыхание

Маньяк рукой провел по спине парня и подошел к другой стороне комнаты. Оттуда он подкатил какой аппарата похожий на капельницу. Вернее, это было похоже больше клизму, которую подвешивают на вешалке. Когда скрипучая стойка с клизмой оказалась у стола, маньяк приподнял конец трубки, которая тянулась от пакета с жикостью. Я задергался еще больше: на конце трубки был металлический стержень по форме напоминающий... член.

С полки рядом маньяк взял тюбик, выдавил что-то похожее на гель, обмазал и поднес к заднему проходу парня, доступ к которому был открыт из-за разведенных распорками и привязанных намертво ног.

Одной рукой больной ублюдок слегка приподнял задницу парня, чуть пальцами развел ягодицы и я увидел, как он начал вводить стержень ему прямо в задний проход. 

-- Ммммммффффм!! - я услышаль вопль парня

Но маньяк не останавливался, а продолжал медленно, но уверенно вводить стержень глубже и глубже, не делая движений назад. Казалось, что чем глубже он вводил этот металлический стержень ему в анал, тем громче парень пытался кричать. Наконец не прошло и минуты, как стержень полностью оказался в парне. Он уже почти не кричал.

После этого маньяк взял скотч и облепил ягодицы так, что бы парень не мог вытолкнуть стержень. И, когда все было готово, маньяк отложимл скотч и повернул что-то похожее не вентель на аппарате. Парень опять начал истерично дергаться и пытаться кричать.

-- Мммммфп фффм - доносилось глухое из-под шлема

Стоны парня не прекращались. Его тело время от времени дергалось из стороны в сторону - он пытался вырваться. Но мои ноги начинали болеть, когда я видел, как напрягаются и раздуваются мышцы его бёдер, наливаясь кровью от напряжения. Не имея возможности двигать руками и ногами, он начал приподымать тело вверх, прогибаясь назад. И попытки были такими сильными, что его мускулистое накачанное тело можно было бы показывать на бодибилдерской сцене. По его спине можно было изучать анатомию - настолько четко они были прорисованы. 

-- Ты, скажем так, приятная случайность. Я не планировал. Судьба сама свела нас вместе - ты же понимаешь? И я помогу тебе. Это мой долг. Я дам тебе то, что ты хочешь. Я покажу тебе то, что ты хочешь. Но на тебя у меня пока нет времени - сказал в мою сторону ублюдок, обходя парня. Словно делал все демонстративно и с издевкой. Он достал еще один длинный ремень и прокинул его прямо по мокрой от пота накачанной спине парня в области лопаток. А затем резким движением затянул ремень и тем самым придавил бедолагу к столу. Теперь он оказался полностью привязанным и не мог даже выгибаться. Как бы выточены ни были его блестящие от пота мышцы, с ремнями справиться у него шансов не было.

Глядя на этого парня я испытывал чувство глубочайшего страха, потому что даже такой весь идеальный из себя самец с телом, красоту которого я бы оценил, будь я геем, не смог ничего противопоставить безумию и извращенности этого маньяка. И вместе с тем я словил себя на мысли, что испытыва небольшую гордость за себя. Если маньяк охотиться за парнями в отличной физической форме... то я хотя бы в хорошей компании...Я ощутил как теряю сознание, а мое тело повисает на ремнях, которыми я был связан. Темнота... 

Глава 27

На улице показывается солнце. Это такие уникальные для Питера моменты. Но это иллюзия. Через час оно скроется за безчисленными облаками и густым беспросвветным туманом.

Макс стоит напротив заброшенного двухэтажного дома больше похожего на казармы или откровенно сарай. Впрочем этот сарай крайне органично выписывается в меланхолию Питера.

Рядом проходит какая-то пожилая женщина

-- А не поможешь мне, мать? - останавливает он ее -- Когда отсюда съехали последние жильцы?

В ответ она лишь усмехнулась пренебрежительно

-- Этот барак тут стоит с 60ых. А последний раз жили в нем года до 85го. После этого все снести никак не могут. Потому что если снесут, надо будет бумажки же оформлять. Людям нормально жилье выписывать. Вот и не сносят его

Макс с удивлением смотрел на бабку, а потом в папку с большими буквами "ДЕЛО" в его руках

Красивые и брутальные часы с металлическим браслетом защелкнулись на руке. Алекс готовился к возвращению репутации. Найденный самостоятельно труп не реабилитировал бы их полностью, но точно дал бы новый виток как в этом странном деле, так и в их карьере, как минимум, не позволив ей закончиться

Допивая свой кофе из белоснежной кружки, он смотрел в окно, продумывая детали и рассчитывая, нигде ли он не ошибься. Хотя что они могли потерять? Пожалуй, пару человеческих жизней, если не считать своей карьеры

Алекс услышал звук подъезжающих колес и увидел под окнами служебную Шкоду. Время пришло.

Дверь автомобиля захлопнулась, и Алекс уселся, раскрывая карту

-- В общем, я думаю, что вот тут будет что-то нужное нам - указал Алекс сам себе на карте -- Погнали в сторону "Обводного"

Макс даже не поворачиваясь к Алексу, тронулся с места.

Они доехали до "Болтов" и остановились на светофоре. Ожидание было долгим. Настолько, что Макс успел пару раз задумчиво посмотреть назад в сторону "Треугольника", который был как раз близко. А затем, как только загорелся зеленый свет, он прямо из средней полосы перестроился в левую, грубо подрезав какого-то водителя и вызвав серию гневных гудков и... повернул налево

-- Ты куда? - спросил его Алекс, понимая, что они отклоняются от маршрута

Но Макс не отвечал какое-то время. Словно... он пытался понять. Но нет. Скорее он пытался заставить себя не игнорировать знаки, а вместе с ними и возможную реальность

-- Сначала заедем в одно место. А потом тогда к карте... вернемся

Алекс удивился, но не стал спорить.

Они проехали вдоль крупных проспектов и уже двигались вдоль многочисленных узких каналов. Наконец, подъезжая к месту, Макс заговорил: 

-- Слушай, я все хотел понять... А ты где родился?

Алекс смотрел на Макса вдумчиво. И в какой-то момент что-то словно в нем переключилось. Но... еле заметное.

-- Ты же знаешь - ответил он

-- В ленобласти, да, я помню... Мы ходили в одну школу в Гатчине. Но... - Макс остановился на полуслове, поворачиваясь в сторону домов, у которых они остановились

Они были на садовой. В районе верфей.

Макс молча вышел из машины, и Алекс вышел вместе с ним. Они отправились вглубь. Петляя по переулкам Макс с опаской озвучивал свои мысли, явно боясь задеть за что-то живое.

-- Все трупы были найдены везде, кроме нашего участка. Но... на их обнаружение всегда попадали именно мы. Я все не мог понять, как получается. Но... слишком как-то тупо... - усмехнулся от безнадежности и обреченности своих выводов

-- Все эти конченые наркоманы, находившие трупы, были в сети. Они все были завербованы. И все - кем-то из нашего отдела. К сожалению, подробнее не узнать. Но... получается так, что их направляли на место с трупом, чтобы позволить "избежать" наказания - Макс показал руками в воздухе ковычки. - Я уверен, что им так и говорили "Приведи ментов туда и решим вопрос с твоей уголовкой". А получалось, что их тем самым подставляли. Но на самом деле, всем на них насрать. Вообще насрать. И никто их подставлять не хотел я думаю - продолжал он, пока под ногами уже хрустел строительный мусор, по которому они шли с Алексом.

-- Знаешь.. - говорил Макс, глядя вперед -- я думаю, что это такая одновременно потрясающая, но и до глупого простая схема. Это был всего лишь способ экспозиции. Больной ублюдок хотел, чтобы его "творения" были найдены. Но когда эти трупы найдут в таких забытых местах? - Макс тормознул на этой фразе и повернулся к Алексу, который шел за ним, переступая разбросанный мусор

Макс словил взгляд Алекса, развернулся и пошел дальше вперед

-- До газет история не дошла. И все, чего добился этот ублюдок - внимание двух молодых Алексов? - продолжал Макс -- Кажется, это даже... унизительно. Молодые неокрепшие менты из районного отдела. Не, неее, не. ФСБ. Это уже серьезные ребята и это, своебразный знак отличия и особого внимания. Это признание - завершил он, когда они оказались у единственной парадной полуразрушенного дома. Это был тот самый дом. Тот самый, где в подвале находились следующие жертвы больного ублюдка.

Макс повернулся к Алексу, глядя в пол. Как будто в последний раз собирал пазл.

-- Точки на карте с трупами так удобно обходят Садовую. Ты сказал про четвертую возможную точку на Обводном канале. И тогда это все будет вокруг этого места. Что это за место? Что за странное место тут прямо у верфей, братишка?

Алекс молчал, потому что не понимал, о чем идет речь. Или... все еще делал вид, что не понимал

-- Я видел твое дело, когда копался в архиве, пытаясь узнать про этих жалких вонючих наркоманов. Это же твой дом. Тут ты родился. И тут жил изначально. Почему... почему ты мне пиздел? - искренне удивляясь, спросил у Алекса Макс

Алекс слегка изменился

-- Прошлое бывает таким... грязным. Ты бы хотел помнить о таком прошлом? - спросил Алекс, взглядом указывая на дом

Затем Макс зашел в парадную, а Алекс последовал за ним. Дойдя до лестницы, Макс увидел слева за углом старую деревянную дверь с навесным замком.

-- Я знаю - произнес, чуть ли ни плача Макс -- Я пытался, пытался не видеть. Но, сука, не могу - рассмеялся он

Они стояли и смотрели друг на друга молча.

-- Равносторонний треугольник на теле второго трупа

-- Да? И что с ним? - спросил Макс уже почти что ухмыляясь

-- Ты не заглядывал в блокнот, в который я сделал пометки по татуировке, верно? Посмотри сейчас

Алекс дернулся в задний карман, и Макс тут же достал служебный ПЛК и направил его на Алекса

Он на удивление даже не дернулся. А просто медленно достал из заднего кармана блокнот и взглянул на первую страницу:

"45 х 45" - было написано там

-- Это что блять? - Алекс чуть ли ни усмехнулся

-- Ну вот так вот - оправдался обреченно Макс -- У меня плоховато с математикой. А транспортиром я вообще пользоватьс не умел. Забавно, да? Но... никогда не поздно учится. Откуда ты знаешь, что вытатуированный треугольник был равносторонним? Что я найду в этом доме, братишка? Почему и зачем? Ты о чем блять вообще - Макс уже кричал на него, тыкая пистолетом

Алекс стоял с почти выпученными и пустыми глазами всматриваясь куда-то вдаль... и сглатывая накопившуюся слюну. Так продолжалось несколько секунд, пока наконец он ни выдохнул...

-- Ахахаха - рассмеялся он -- Ты не представляешь, как же это... - он не мог закончить мысль

Он начал ворочаться на месте, даже крутиться, разводя в стороны руки и глядя вверх. Словно тяжкий груз свалился с него. Именно так и было

-- Ты же, сука, умный Макс, ууумный. Давай додумывай дальше. Сможешь? А не сможешь. А потому что не было у тебя этого говна. Этой грязи. Обернись, посмотри! Это грязь. А что надо делать с грязью? Отмывать, оттирать, выжигать, уничтожать

Макс стоял молча и просто пытался понять, адекватен ли Алекс. Потому что казалось обратное.

Алекс замер и стал снова серьезным

-- У меня спид, Максик - произнес как вердикт Алекс. -- Я вел нормальную обычную жизнь. Никогда не употреблял. Ну ту знаешь. Никогда не долбился в зад, сука, и никогда даже не занимался левым сексом. Все мои телочки чисты, как слеза! - повысил он голос

Он смотрел по сторонам, пытаясь найти слова

-- Однажды моей матери, после прохождения планового мед осмотра на работе, сообщили радостную новость - "У вас спид" - сказали ей. Ну тогда врачи не особо парились "спид", "вич" - одна хуйня. Мать была светлым человеком. Я не успел насладиться ее добротой и теплом. Знаешь, как она умерла? От спида - рассмеялся Алекс

-- А знаешь, откуда он у нее появился? - спросил он риторически у Макса -- От моего, земля ему блять пухом, отца. Он долбился в зад! - брызгая слюной от злости прокричал Алекс -- Какой-то обычный пидорас заразил его. Грязный. Вонючий. Гнилой пидорас. И эта гниль убила мать и дошла до меня. И теперь все просто - я всего лишь мент. А работа мента очищать. - Алекс сделал шаг в сторону Макса

-- Открывай - указал на дверь он, угрожая пистолетом

-- Попробуй упрекни меня, братик, попробуй упрекни! - Алекс сделал небольшой рывок в сторону друга и тот в попытке отойти споткнулся за лежащий кирпич. Но тут же восстановил равновеси. Алекс даже не пытался нападать. Вместо этого он, глядя на Макса, достал из кармана ключ... и подошел к двери. Послышался звук отпирающегося замка и дверь заскрипела.

Макс чуть ли ни заплакал, понимая, что это действительно Алекс. Теперь уже шансов на случайность не было.

-- В сторону! - крикнул он Алексу -- В сторону! - крикнул еще громче

Макс подошел ко входу, ведущим в темноту. При этом он не опускал пистолет. Аккуратно он заглянул внутрь, но рассмотреть что либо было невозможно. Макс попытался всмотреться еще чуть дальше и... зацепился за кирпич, как цеплялся до этого. Однако на этот раз устоять у него сразу не получилось. Он шатнулся внутрь и еле еле удержался на ногах, не свалившись вниз по лестнице.

Он развернулся назад, чтобы проверить Алекса. И последнее, что он увидел - тот самый кирпич перед глазами. Алекс со всем силы ударил друга прямо в лицо и сделал это так сильно, что самим ударом размазжил лицо в кровь. Макс в уже бессознательном состоянии покатился по бетонной лестнице вниз. На кирпиче лишь остались брызги крови...

Глава 28

Я захлебывался от собственных слюней и соплей, пытаясь встать прочно на ноги. Тело, казалось, полностью онемело. Грохот не застал меня врасплох. Но... вывалившееся тело заставило меня заскулить как сбитый машиной щенок. К такому невозможно привыкнуть.

Это был мужчина в кожаной куртке. Его лицо истекало кровью и... у него была как будто трещина лбу из которого сочилась кровь. Это было ужасно. Но он еще дышал и пытаясь что-то произнести, рукой прощупывал вокруг себя в поисках пистолета, который отлетел чуть дальше

Из прохода показался он - ублюдок. Он подошел к мужчине и посмотрел на него. Затем поднял пистолет и тут же выстрелил... прямо ему в лицо. Дергающаяся рука... перестала дергаться. Звук от выстрела был такой оглушительный, что от страха зазвенели цепи, сковывающие меня. Я перестал скулить. Лишь мое тяжелое судорожное дыхание из-под заткнутого кляпом рта нарушало эту странную тишину...

Вхлип... я услышал всхлипываение. Как будто вырвавшееся из ублюдка. Он склонился над мужчиной и как будто пытался его обнять и... что ли собрать назад размазанную от выстрела голову. У него была истерика. Он зарыдал и просто лег на мужчину.

Удивительно, но страх во мне начал на какой-то мгновение угасать. Я увидел... человечность в ублюдке. Или хотя бы просто ее имитиацию.

Это не продлилось долго. Ублюдок явно был вне себя. Ранее излучающееся от него хладнокровие пропало. Но холод усилился. Он озверел. И встав на ноги, посмотрел на меня

Я увидел гнев в его глазах.

-- О ты особенный - сказал он мне озлобленным голосом и резко вышел из помещения

Его не было минут 15. И вернулся ублюдок с большой широкой сумкой, которая ощущался увесистой. Он поставил ее на пол, расстегнул и достал оттуда... шлем. Сука, только не это. Я? Теперь он будет делать это со мной? Я старался издавать ни звука, но не мог скрыть громкое дыхание, которое лишь усиливалось.

Ублюдок рассматривал шлем в суете, покручивая его в руках. Тусклая лампа светила на шлем и блики иногда попадали мне в глаза. Он был металлическим и такой матовой текстуры. В нем не было отверстий для глаз, но было отверстие для рта.

Ублюдок раскрыл створки с задней стороны шлема, проверив, как они работают и встал на ноги. 

Затем он подошел ко мне и на стойку рядом положил какую-то штуку похожую на плоскогубцы.

После этого он судорожно достал из кармана нож и начал срезать скотч с моего лица. Он делал это грубо и явно в спешке. Я непроизвольно постанывал, потому что мой рот уже очень долго не знал закрытого положения. А глотательный рефлекс, казалось, уже не работал, потому что из-за кляпа я не мог глотать все это время, позволяя слюням просто стекать по лицу

В какой-то момент ублюбок остановился

-- Хочешь попробовать кричать? Давай, попробуй - сказал он как будто ты провоцируя и указывая на труп мужчины за его спиной.

Страх слишком сильно сковывал меня, чтобы ослушаться. Сильнее, чем эти цепи, наручники и кандалы.

Маньяк снял с меня весь скотч, а потом достал изо рта промокшию насквозь тряпки. Я не смог сомкнуть рот. Мышцы болели. Но он даже не обратил на это внимание. Как и на мое сбивчевое дыхание. Тряпки он откинул вслед за скотчем, а затем взял в руки шлем со стойки. Открыл задние створки и начал прикладывать шлем к моему лицу. Я заскулил как бы умоляя этого не делать. Но он не обращал на это внимания

Все что оставалось это наблюдать за приближающейся к моему лицу железной маске. Становилось все темнее. Там, где было отверстие для рта я увидел какой-то каркас. Или скорее... я понял - это была распорка для рта. Она была как бы частью маски. Ублюдок нажал прижимать маску к моему лицу и я почувствовал, как в холодная распорка каснулась сначала моих губ, а потом, погрузившись мне прямо в рот, моего языка. Распорка раздвигала мой рот шире, чем он был раскрыт до этого. Но ублюдок все пихал мне в рот и пихал. Я непроизвольно застонал в какой-то момент и попытался отодвинуть голову, но он второй рукой сразу же ее прижал и резко задвинул маску так, что распорка полностью оказалась у меня во рту. Язык при это оказался прижат распоркой, а маска плотно легла прямо по лицу.

Я помню, как он мерял меня своей рулеткой. Больной ублюдок.

-- Эээаааэ - вырывалось у меня. Как на приеме у доктора при открытии пасти

Он развернул стойку, к которой я был привязан и поставил меня спиной вперед. Все это время он придерживал маску. Затем сзади на затылке он быстро закрыл створки, которые тоже, казалось, были сделаны идеально под мою голову, потому что я почувствовал как шлем облегает всю мою голову, не оставляя свободного сантиметра.

Теперь мне оставалось только надеятся... но на что? Я не мог даже ничего видеть. От паники я продолжал издавать звук, который пытался заглушить сам, что бы не провоцировать его

-- Аээээааа...эаааэаэа

Ублюдок держал шлем руками. Он настолько плотно облегал мою голову, что как только маньяке отпускал створки, они сразу же раздвигались. Затем я услышал щелканье... он сдавил створки плотно. Какое-то шорох и царапанье металла... а потом громкий хлопок. Как будто гвоздь забивают в металл. И вместе с этим хлопком маска как будто еще плотнее обхватывала мою голову. Форма была настолько идеально подобрана, что веками я касался металла, но они не давали. 

Я запаниковал, начал непроизвольно плакать и без слов умолять не делать этого. Я не понимал, куда это приведет, но точно понимал, что это даже не замок. Он не собирается снимать с меня эту штуку в ближайшее время. Приступ клаустрафобии поглотил меня, хотя я никогда не боялся пространств.

Опять шорох. Я уже начинаю скулить. Громкий хлопок. И шлем еще плотнее облегает голову, а в ушах звон от звуков металла. Уже две клепки.

За этим последовало еще две такие же заклепки. И только после этого я почувствовал, как он отпустил все и убрал руки. Держать маску не было надобности. Она намертво обволакивала мою голову. Я начал ворочать из стороны в сторону и скулить еще больше. Жалобное обреченное скуление переходящее в плачь.

-- Тихо, блять, сученок! - угрожающе сказал он -- Еще раз завопишь - отрежу язык

Я попытался утихнуть.

После этого ощутил как он отвязывает ремни, которые привязывали меня к стойке. А затем он приподнял меня. И положил. На стол. На тот самый стол, на котором в зад вставил парню металлический стержень. Но я боялся издавать даже звук.

Звук ключей и пару щелчков. Он расстегнул кандали и полностью их снял. Он пододвинул меня так, что моя голова повисла в воздухе, выходя за размеры стола. А затем я почувствовал, как он разводит мне ноги сзади. Ремни туго придавили их так, что я не мог и дернуться.

Я слышал, как он подошел спереди прямо к моей голове

-- Я, сука, вас ненавижу. Но я помогаю. Я очищаю вас. Тебя. Ты особенный. Вы же любите долбиться в зад? Рассадник грязи. Но я подумал... вы же любите и сосать. Ты же любишь сосать член? Поэтому почему я пропускаю рот? Его тоже надо очищать. Ты постоянно глотаешь, когда пидорас кончает тебе в рот? А? Постоянно, сученок? - крикнул он на меня, стукая ладонью в этот момент по маске. Я застонал.

Я не... понимал, какая связь

Я слышал, как он привстал и что-то подкатил. Сука, только не это

-- Тебе когда-нибудь делали гастро? Такую трубочку в рот засовывали? Ты же должен бытб привыкшим к трубкам во рту

-- Аааа и ей - начал кричать я -- а иии еееей... а ааайый - пытался проорать я, но из-за распорок не получалось. Он копашился, явно готовя свою страшную установку. Я что есть сил начал вытягивать язык. Распорки плотно его прижимали. Я вытался вытащить его назад. Я тянул, тянул, тянул. Он начал дико болеть. Но ужасающий звук трубок и каких-то щелчков меня пугал так, что я не замечал боли. И вот в какой-то момент я язык получилось достать

-- Аяя ии мгей! - почти орал я - ааа мне гей - пытался достучаться я до него

-- Ты че блять? - услышал я и звук прошенных трубок. Он присел ко мне - я понял это по его дыханию:

-- Я же тебя предупреждал, что отрежу язык? Предупредал, сука - сказал он угрожающе.

Я почуствовал, как он схватил меня за подбородок и натянул голову вверх. Это такое страшное ощущение - не мочь возможным закрыть рот и хоть как-то защитить язык, который он собирается отрезать. Я понимал, что он не шутит и что ему это ничего не стоит. Я лишь судорожно дергал языком в попытке не дать его схватить

-- Я не гей - уже почти отчетливо проговаривал я, но тихо

Он не двигался... но и не отпускал мою голову. Я не понимал, что происходит. Затем я услышал звук падающего на бетон ножа... звук расстегивающейся молнии

-- Вы же это любите? - он задрал мою голову вверх, и я ощутил как что-то оказалось у меня во рту.

Я почувствовал солоноватый привкус. Это был... его член..? Он засунул его сначала не очень глубоко. Я на какой-то момент подумал, что справлюсь с этим. Возможно у него маленький член? Язык чувствовал противный привкус его члена. Он был твердым. У него стояло на это? Больной конченый извращенец, сука. Маньяк!

Он копашился. Что-то поправлял. Затем задрал мою голову еще выше так, что я еле мог сдеживаться, и тут же я ощутил как он пропихивает свой член мне в рот еще глубже и уже полностью. Я пытался сопротивляться, пытался сквозь боль закрыть и откусить нахуй ему его ствол, но металлические распорки не давали шансов

-- Такие хуи ты любишь? А? Пробовал такие? - почти прокрикивал он

Затем он начал делать поступательные движения. Он начал полноценно трахать меня в рот. И каждый раз он пытался засунуть мне все глубже и глубже. Я не знал куда деть язык. У него был, сука, широкий член. Или просто он таким казался. Но я никуда не мог деть язык. И поэтому он непроизвольно терся об его член, когда потрахивал меня в рот. Наверное ему было приятно. Больной ублюдок.  

Но сделав всего пару фрикций это прервалось. Я не выдержал и меня стошнило. Блевать было нечем, так как я ничего не ел уже... сколько дней - я даже не знал. Но я все равно как будто блеванул. Моя голова повисла под тяжестью металлической маски

Он в этот же момент достал свой член из моего рта. И повисла тишина

-- Ч....ч...что? - услышал я от него, пока пытался отдышаться и придти в себя

А затем он резко схватил опять мою голову, задрал ее вверх как только мог так, что я смотрел перед собой и я опять ощутил его хуй во своем рту. И он не просто запихнул его, а начал интенсивно меня трахать. Ноги сдавливались от ремней, руки были уже стерты от ссадин, которые оставляли наручники. Но я не могу сопротивляться, как ни пытался. Я задыхался. Он все вставлял мне в рот и вставлял. Член он не доставал полностью ни разу. Лишь частично, как будто давал мне отдышаться. Я услышал как он начинает рычать.

-- Сука! - слышал я от него сквозь сжатые зубы

И вот... он как будто стал дергаться реже, но как можно глубже... мне в горло ударило что-то... сука... он кончил. Мой рот заполнила его горькая сперма, а в нос ударил характерный запах. Я рефлекторно стал пытаться проглатывать. Я не мог блевануть. Кончая он особо крепко двумя руками обхватил мою голову и не давал дергаться. Не давал дергаться, пока вся его сперма до последней капли ни окажется во мне. 

Он дернулся еще раз, пытаясь коснуться членом моего неба. Еще раз. Скорее это были послеоргазменные конвульсии... Я ощутил, как рот освободился. Он достал член и я услышал, как он отоходит... каким-то странными шагами.

Моя голова упала вниз. Я не мог даже выплюнуть всю мерзость, что была у меня во рту. Оно просто стекало по губам... по этой металлической маске, облегающей и пленящей мою голову

-- Я не гей... - лишь в полубезсознательном состоянии проговаривал я -- Я не гей...

Тишина. Мертвая тишина и звук падения капель об бетон вытикающей из моего рта грязи.

Я не знаю, сколько это продолжалось. Но казалось - вечность. Я помню лишь, как услышал "Пиздец" полное обреченности и... страданий.

А затем громкий оглушительный звук выстрела.

Тишина.

И темнота.

Мое тело обмякло.

Где я.

Кто я.

Моя голова дергается. Ее кто-то дергает.

-- Эээй блять - слышу я. Какой-то... прокуренный голос

Скрежет металла. Треск. Еще треск. Затем макса растрескивается и звонко падает на бетонный пол. Тусклый свет слепит словно солнце. Я замечаю силует. Расплывчатый. Через пару секунд я могу всмотреться. Это... бомж. Тот самый, которого я видел как-то в доме напротив.

-- Ебать, ты даешь - с удивленной улыбкой говорит он -- Кто развел тут эту грязь?

Я помню, звук отпирания наручников... расстегивающихся ремней. Мое тело впервые за столько времени почувствовало свободу. Я обмяк.

Помню, как сижу с ними у костра... наверное в том же доме напротив. Они молчат. И я. Я не могу говорить.

Помню, как иду вдоль канала. На мне какая-то... оборванная старая одежда. Они дали ее мне?

Я сел на ближайшую скамейку...

Глава 29

Прошло около пары недель с тех пор, как пришел в себя. Я ехал в поезде в другой город. Оставаться в Питере было для меня... сказать "не по себе" не сказать ничего. Я много лет прокручивал эту историю. И вряд ли перестану это делать до конца жизни. Был ли я около своей смерти?

Я не пошел к ментам, потому что не видел смысла. Да и сил и желания не было. Через несколько лет я узнал, что этот район застроили элитным жильем. Теперь там лакшери. Роскошная жизнь...

Ни в новостях, ни в интернете я ни разу не услышал про эту историю. Про трупы. Я понял, что никто не захочет копаться в таком. И тем более никто не захочет такое освещать. Маньяк в городе? Не уследили менты? Нет конечно. Никому это не надо. Проще просто закопать это там же - глубоко в подвале какой-то заброшки.

Для себя я решил, что этот маньяк принял меня за гея. С ними, как ему казалось, он боролся. Но... он же сам был геем? Наверное не выдержав этого... или осознав ужас и... грязь, которые он сотворил, он застрелился.

А "грязные" бомжи "подарили" мне возможность новой жизни.